– А что случится после твоей смерти? – спросил я, уже зная ответ. – Правильно, все перейдет ко мне.
– К обоим моим сыновьям, – солгал он.
Теперь, когда алкоголь уже не играл в крови, я нашел утром время, чтобы проанализировать каждую грань своей жизни. По словам нашего семейного адвоката, я все еще числился единственным наследником всех отелей, состояния Димитриу... всего на свете.
– Раньше я считал, что в основе нашей семьи лежит верность, – я неодобрительно цокнул. – Но я ошибался. Это ложь. Ложь вплетена в каждый аспект нашей жизни, как чертовы змеи в саду, – я улыбнулся. – Пришло время отрезать голову самой большой гадюке в гнезде.
– Ты не посмеешь подойти ко мне с ножом, словно я одна из твоих жертв в подвале, – прорычал он. – Я хорошо тебя знаю, Костас. Если ты забыл, я твой отец. Мы совершенно одинаковые.
– Ты прав, – признал я. – Я не стану пускать тебе кровь, – я посмотрел на фотографию матери. – Но в одном ты ошибаешься. Я не похож на тебя. Может, ты и погубил маму, но над собой я насмехаться не дам, – я указал отцу на фото и зловеще улыбнулся. – Ты не смогла кое-что закончить, mamá. Я слышал твои предсмертные желания четко и ясно. И я не подведу тебя.
– Что за...
Отец замолк, когда я перегнулся через него и схватил мамину подушку, испачканную губной помадой другой женщины, а потом опустил ему на лицо. Все его попытки оттащить подушку, а потом и добраться до меня оказались тщетны. Я был чудовищем. Адский огнедышащий зверь. А он – лишь жалкая змея в траве, ожидавшая, когда ее растопчут. Я так и не отвел взгляда от фотографии матери, пока душил отца ее подушкой. Он должен был умереть еще тогда, когда она в него выстрелила. И мой долг – положить конец существованию этого вероломного ублюдка. Отец боролся дольше, чем я ожидал, учитывая его ослабленное состояние. Я мысленно отдал ему должное. Одно время я считал его самым могущественным человеком в мире. Я смотрел на него снизу-вверх, черт побери. И восхищался тем, как он ухаживал за мамой и любил ее.
Ложь.
Все было ложью.
Может, мое сердце и оказалось разбито, когда mamá покончила с собой, но она раскрыла мне глаза. Потянула на себя завесу обмана, накинутую на голову отцом. Заставила понять, что в жизни есть нечто большее, чем деньги и хаос.
Любовь.
Она хотела, чтобы я понял: любовь важнее так называемой верности.
В это было трудно поверить, учитывая, что mamá обманула моего отца, но теперь, узнав, что он был корнем всех бед, я, наконец, понял ее послание.
Любовь важнее всего.
В любви рождается верность, прощение и надежда.