Сейчас мне лишь хотелось получить шанс продолжить быть и тем и другим. Это означало, что мне нужно, чтобы муж выжил, а потом мы вернули нашу дочь.
На данный момент единственной зацепкой были люди, удерживаемые в подвале. Если Костас не очнется в ближайшее время, мне придется самой их допросить. Уверена, муж не хотел бы, чтобы все вокруг сидели сложа руки, ожидая, пока ему станет лучше. И пока его брат-мудак со своей злобной стервой уходили с нашей дочерью все дальше.
Убрав полотенце со лба Костаса, я наклонилась, чтобы поцеловать его.
– Я люблю тебя, – прошептала я. – Прошу, поправляйся.
– Ты так просто от меня не избавишься, – простонал Костас. Он одарил меня ленивой улыбкой, от которой внутри все затрепетало. Словно пресловутые бабочки. Даже будучи раненым, муж мог вывести меня из равновесия. Просто он так на меня действовал.
Я молча наблюдала, как доктор трудился над Костасом, а потом чуть перевернул его, чтобы зашить рану на руке. Спустя несколько часов доктор, наконец, выпрямился и снял латексные перчатки, передав те ассистенту.
– Все готово, – произнес он. – Я извлек пулю, вошедшую ему в бок, и наложил швы. Еще дюйм левее, и попали бы в почку, – доктор протянул мне пузырек с таблетками. – Это антибиотики, чтобы не было заражения.
– А рука? – спросил Костас, шокировав меня тем, что вдруг открыл глаза и попытался сесть.
– Ух ты, – упрекнула я его. – Тебе нельзя двигаться, – я положила руку ему на плечо, и, к счастью, он больше не стал делать попыток встать.
– Рана была глубокой, рассечены некоторые мышцы, – отозвался доктор. – Потребовалось двадцать швов. Но все могло быть хуже. Если бы попали в легкое, – он посмотрел на Костаса. – Вам очень повезло. Но все равно потребуется время, чтобы все пришло в норму, – Костас понимающе кивнул. – Постарайтесь как можно меньше использовать эту руку, пока все не заживет.
Его ассистент протянул мне узкую баночку.
– Здесь немного заживляющего крема. Наносите его на обе раны. Швы сами растворятся через пару недель.
Я, наконец, облегченно вздохнула. С Костасом все будет в порядке.
– Спасибо вам, – произнесла я.
– Спасибо, док, – добавил Костас.
– Я провожу вас к выходу, – сказал им Адриан.
Он вернулся через минуту и помог сесть Костасу, когда муж протянул ему руку.
– Что ты делаешь? – прошипела я. – Немедленно ляг обратно!
– Ни за что, черт возьми, – отозвался Костас. – У меня были раны и похуже.
«Глупый упрямец!»
Адриан помог ему встать на ноги.
– Есть что-то? – спросил его Костас, снова становясь самим собой. Если бы я не видела, как он морщился от боли, то даже и не догадалась бы, что в него недавно стреляли и нападали с ножом.