Я опять посмотрела на светящуюся рыбину, которая свободно парила под крышей арены. Её невероятные размеры заставляли чувствовать себя жалкой песчинкой посреди огромного океана, наполненного невообразимыми существами. Вернее, в нашем случае, океан заменял пустой стадион, а невообразимых существ — бесчисленное количество мелкого мусора повсюду. Но всё это сейчас казалось сущей ерундой. Гораздо интереснее было то, что происходило высоко над нами.
— У меня просто в голове не укладывается, что они могут существовать на самом деле, — я качнула головой, не отрывая взгляда от сказочного существа.
— Существуют. Я их видел прошлой зимой в Доминикане.
Честно сказать, я на миг даже растерялась. В моем сознании мой лучший друг детства Пашка, с которым мы когда-то лепили «котлетки» из грязи, и далекая Доминикана никак не рисовались в одну картину. И тут я поняла, что совершенно не знаю его нового: уверенного, успешного мужчину, которой горит тем, что делает. Ну, и ездит зимой в Доминикану…
— Ты много где успел побывать за эти три года? — я повернула голову, сосредоточив внимание на парне. Таком родном и чужом одновременно. Последнее мне отчаянно хотелось изменить. Узнать его заново, чтобы он снова стал для меня таким же близким, как прежде.
— Не сказал бы, — Пашка пожал плечами.
— И как тебе океан? Оправдал ожидания? — спросила я, вспоминая мальчишку, который в десять лет твердо решил забросить музыку и посвятить свою жизнь морю, став моряком.
В итоге, Пашкиным морем все же стала музыка.
— Какой из? Океанов много, знаешь ли, — самодовольно заметил он, вмиг разбивая мои сентиментальные порывы.
Вот что-что, а эта противная черта характера всегда присутствовала в Краснове. И я неизменно одинаково реагировала на нее.
Отработанный годами рефлекс, подводить не стал: вместо ответа я лаконично двинула зазнавшегося музыканта в плечо. Однако потерпела неудачу, как обычно недооценив противника: парень в одно мгновение рывком перевернулся на бок, а уже в следующее — нависал надо мной на вытянутых руках.
— Китти-Кэт, ты опять дерешься, — проникновенно протянул он, касаясь теплым дыханием моей кожи.
Мое тело тотчас отреагировало на его близость сладкой судорогой внизу живота и бешенным стуком сердца. К счастью, Пашка не догадывался, как он действует на меня. Или…тут мой затуманенный гормонами разум пронзила страшная догадка:
«Он же делает это нарочно!»
— А ты опять борзеешь, — деланно возмутилась я, радуясь, что в ночных сумерках не видно моего пылающего лица.
Знакомый запах ледяного ветра тут же наполнил собой воздух, а внутри появилось сумасшедшее желание притянуть Пашу к себе за шею и поцеловать. Жадно и нетерпеливо, запуская пальцы в его мягкие волосы и прижимаясь к нему всем телом.