— Оу! Ты что, Кэти?!
— Это ты что, Краснов?! — не жалея сил, ударила парня кулаком в плечо. — Совсем сдурел?! — удар пришелся в грудь. — От фанаток мной прикрываешься?! Да я тебя за это… — мою руку перехватили, не дав увечить «звездный» живот. — Наглый балалаечник! — у меня же имелась еще одна рука. — Самовлюбленный музыкантишка! — по новой замахнулась, но вторую конечность постигла участь её предшественницы. — Убить тебя мало, Краснов!
Жажда крови творила немыслимые вещи и мне удалось изловчиться, и пнуть свою жертву ногой. Вот только желание выжить у жертвы, как оказалось, было куда сильнее. Иначе, я бы сейчас не сидела частично обездвиженная у этого бесстыдника на коленях.
— Совсем как раньше, правда? — слишком весело спросил смертничек, с завидным спокойствием, а то и с поистине садистским наслаждением, игнорируя мои попытки вырваться на волю.
Что Краснов подразумевал под этим своим «как раньше»? Моё отчаянное желание его прибить или наши недообжимашки в крутой тачке — оставалось загадкой. Ни первого, ни второго, за десять лет обоюдного общения у нас не случалось.
Вообще-то я пацифистка. Ладно, никакая я не пацифистка. Могу сказать, унизить, открыть глаза — слова иногда бьют получше кулаков. Но силу применяю только в крайних случаях. К примеру, когда меня нагло используют в качестве живого щита!
— Даже не думай, Сватова, — пригрозил Краснов, заметив мой мечтательный взор в сторону его звездного профиля.
— Я и не думаю, Пашенька, — подражая голоску Кузнецовой, пропела я, прикидывая, стоит мстить самой или надеяться, что справедливость восторжествует и отчаянные фанатки отомстят за меня?
Ага. Утопят «звездочку» в слепом обожании и залюбят до смерти.
— Ты знаешь, всегда мечтала посидеть за рулем…
— …Лексус LX, — закончил за меня Краснов и с гаденькой ухмылочкой поинтересовался: — Ну и как, удобно?
— Очень, — пылко заверила я, стараясь не обращать внимания на наше положение.
А положение у нас с Красновым было, что ни на есть компрометирующее и тянуло на отметку восемнадцать плюс. Значит, я вся такая красивая, с бесстыдно сбившимся платьем, что чудом прикрывало стратегически важные места, восседала на парне. А Краснов, весь такой властный и опасный, стальной хваткой удерживал меня, заломив руки за спину и неприятно впечатав поясницей в руль.
— Пашенька, отпусти меня, а? — жалобно протянула, продолжая копировать Кузнецову. Оценивать и дальше все достоинства баранки Лексуса мне как-то не улыбалось.
— Ты дерешься, — совсем как в детстве, произнес парень, вызывая на лице нечаянную улыбку.