— Должна признать это самая странная похвала в моей жизни.
— Уверяю тебя, с моей стороны это выглядит не менее странно. Но отдых и хорошее питание нужно всем и тебе в первую очередь.
— Да-да я поняла. Кстати, а как у Сережка с аппетитом? Ему же надо набираться сил перед тра… — я едва не сказала «трансплантацией», да так и застыла, почувствовав на своих лодыжках прохладное прикосновение чужих рук. Вернее родных. Паша занял краешек шезлонга, разместив мои ноги у себя на коленях, и с легкой улыбкой посмотрел на меня.
И я запаниковала.
В ушах вместо тётиных слов раздался шум собственной крови, а в голове лихорадочно завертелись мысли: «Он же ничего не поймет, верно? Нет-нет-нет. Я ведь даже не успела ничего такого произнести. А если он догадается?»- я гулко сглотнула, ощущая, как страх тугими обручами сжимает горло, но все-таки открыла рот и сказала:
— Ладно, Лин. Мне уже пора, — каким-то чудом слова прозвучали вполне беззаботно. — Сержику привет и поцелуй от меня, — я дождалась, когда тетя попрощается, и немедленно заблокировала телефон, сжав тот до боли в руке. Мое сердце тоже будто сжали: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я с опаской посмотрела в Пашины глаза — серые, как пасмурное утро, но на фоне угольно-черных ресниц и загорелой кожи, они казались необычайно яркими и пронзительными.
«Может, стоит рискнуть и признаться ему?»
— Это была Лина? — не дав мне толком обдумать последнюю мысль, тут же спросил Паша. — Как они там с Серым поживают?
— Более или менее, — почти не соврала я, и пока парень не успел ничего спросить, пошла в атаку сама: — А почему ты не играешь? Или Ник с Киром, слишком серьезные соперники для тебя? — я кивком указала на немногочисленную компанию парней, околачивающуюся возле сетки, и изобразила беспечную улыбку, хотя внутри меня раздирало от противоречий.
Казалось, вот он идеальный момент, чтобы сознаться ему. Рассказать. О себе, о Сереже, о Лине. И так уже затянула дальше некуда. Хуже того — я всей душой чувствовала, что каждое мое лживое слово или поступок, даже фальшивая усмешка на губах, только усугубляли ситуацию. Делали яму, которую я выкопала себе собственноручно, глубже. Однако — я оглядела высокую сосновую рощу, белоснежный пляж и спокойную водную гладь реки, — пару часов ведь роли не сыграют, верно?
— Ник и Кир, и слово «серьёзно» в одном предложении? — Паша насмешливо заломил черную бровь, продолжая вычерчивать подушечками пальцев на моей голени невидимые символы. — Да ты им льстишь. А насчет твоих мыслей по поводу моего проигрыша… — парень вдруг резко подался вперёд, оседлав мои бедра, и начал неистово щекотать меня.