— Держи, — парень, было, протянул Кузнецовой мобильник, но, одолеваемый эмоциями, сразу же спрятал тот за спину.
Глупо. По-детски. А как ещё защитить её в подобной ситуации? Защитить от той, которая превратила её жизнь в ад. От собственной матери.
— Ты чего? — удивилась Лиза.
— Не перезванивай, — вдруг искренне попросил Дима. — Не стоит.
Кузнецова, сама прекрасно знала, что не стоит. Сколько раз она уже через это проходила? Разборки, драки, больницы, вытрезвители и даже пожар. Сколько раз обещала ей и себе, что больше не станет выручать её? Но это же…
— …это же мама, Дим.
Беззащитность в её голосе ранила не хуже ножей.
Мобильник в ладони внезапно потяжелел. И Дима на миг прикрыл веки, лишь бы не видеть её: такую хрупкую, уязвимую, в этой его огромной футболке и бездонными глазами, от одного взгляда которых хотелось возвести вокруг неё крепостные стены и уберечь от всего на свете.
И вот как ему быть?
— Ладно, — сдавшись, парень вложил в руку девушки телефон. — Но любые проблемы мы теперь будем решать вместе. Окей?
— Окей, — кивнула Лиза, перезванивая по неизвестному номеру.
Предчувствие не подвело: звонок действительно принес дурную весть. Вот только…
— Катя попала в больницу.
***
Серебров тоже проснулся около четырех утра. Ему, как и Лизе позвонили:
— И во что эта припадочная опять вляпалась? — сонно пробормотал он вслух, разглядывая имя невесты на экране. Его палец замер, почти касаясь красной клавиши и сразу же решительно нажал на зеленую, принимая вызов.
— Ты время видела? — грубо спросил Стас, гоня прочь неуместное чувство тревоги.
Он не станет переживать за Лукьянову. Ни за что.
— Привееет, Стася! — раздалось нетрезвым голосом с динамика. — Я скучаююю.
— Блин, Лукьянова, ты опять под чем-то? — парень устало провел ладонью по лицу. — А где… — он хотел было спросить, где она и нужно ли её забрать, но тут же сам одернул себя и чуть гнусаво выдал: — Может, тебе вместо свадебки лучше в больничке отлежаться, а?
— Ха. Не дождешься, милый. И чтобы ты знал, я всего лишь пьяна!
— Ну, это конечно меняет дело, — с ехидцей отозвался Серебров. — Так чем обязан?
— И что, даже не скажешь мне, что беременным нельзя пить? Ай-ай-ай, какой плохой папочка!
— Да по фиг. Чё звонишь-то? — поморщившись от её слов, нетерпеливо спросил он.
— А она красивая, — загадочно ответила Лукьянова.
— Кто? Твоя шиза? — уже не сдерживая недовольства, язвительно поинтересовался Стас.
И зачем он только ей ответил? Идиот. Слабохарактерный, жалостливый идиот.
— Если бы я не любила тебя, Серебров, то послала бы, — с обидой в голосе протянула Мила.