Вдвойне было странно от того, что эту дверь открыл Паша.
Немедленно захотелось на воздух: вдыхать полной грудью запах леса и первоцветов, чувствовать кончиками пальцев мягкую прохладу воды и просто жить.
Ведь я так давно не жила…
Все мысли разбились от звука гулкого аккорда, что раздался неожиданно близко. Я вздрогнула и запрокинула голову, встречая хитрющий серый взгляд.
— Девушка, вы так прекрасны, что мое сердце при виде вас просто поет, — выдал этот клоун, сверкнув белозубой улыбкой.
«Только попробуй!» — успела лишь подумать. Говорить было поздно: Краснов уже встал передо мной на одно колено и с торжествующей ухмылкой запел:
В каждом прохожем, в длинных гудках, в молитвах.
В точке любой, на карте любой страны.
В храмах далеких, и в колдовских мотивах.
В мыслях моих
Ты.
Ты.
Ты.
— Мама, почему дядя нам поет?
— Он поет не нам, а тете, — ответила светловолосая женщина сыну.
— А зачем? — продолжал допытываться мальчик, пока я пыталась испепелить Краснова взглядом.
Это что, у него фетиш такой? Прилюдно выставлять меня идиоткой?
— Наверное, потому что она ему нравится, — подсказал усатый мужчина напротив.
— Когда нравится, цветы дарят и в рестораны приглашают, — не поддержала его жена. — А этот дурака валяет! Девушка, не поддавайтесь. Вы достойны лучшего!
Краснов, заслышав её, разулыбался пуще прежнего. Конечно, он-то пунктики с ресторанами и цветами уже выполнил. Ни дать ни взять «лучший».
Я сумасшедший, спятивший. Я безумец.
Мне по колено море и океан.
Я обошел десятки планет и улиц,
Тщетно пытаясь идти по твоим следам.
— Так держать, чувак! — к нашему занимательному секстету присоединились недавние знакомые Краснова, начав подыгрывать ему, а то и подпевать.
— Мама, я хочу такую штуку как у дяди! — мальчик указал на бородатого хипстера с губной гармошкой в руках. — Купишь мне?
— Господи! Что за балаган?! — возмущалась спутница усатого мужчины. — Молодой человек, — пыталась обратиться к поющему Краснову, — прекратите немедленно! Разве не видно, что ей, — палец с рубиновым перстнем указал на меня, — вы совершенно безразличны!
— Да она от него без ума! — не согласился с ней хипстер.
— Купи! Купи! Купи! — тем временем канючил ребенок.
Пашка всё пел, пассажиры ругались, а я действительно сходила с ума, чувствуя, как внутри зарождается несвойственная мне паника. Было четкое ощущение ирреальности происходящего, будто вместо пригородного поезда я вдруг оказалась посреди бескрайнего океана. Куда не глянь — вода, и ты отчаянно барахтаешься на волнах в попытке узреть сушу.
Моей сушей оказались глаза напротив. На фоне белой худи, капюшон которой покрывал черноволосую голову музыканта, они казались серо-синими, как воды того самого океана. И смотрели только на меня. Глубоко, жарко и неожиданно серьезно.