— А Серега? Ты что, и его продинамишь? — Маринка кивком указала на барную стойку, где самозабвенно трудился «шестой».
— Он бармен, — скривилась рыжая. — И он мне соврал!
— Он не виноват, что в своих фантазиях ты сделала его совладельцем клуба, — я криво усмехнулась, за что тут же получила укоряющим взглядом.
Хоть «шестой» и проявил чудеса великодушия: провел нас внутрь, обеспечил каким-никаким столиком и щедро угостил выпивкой. В черном блокнотике над его именем уже красовалась чудовищная надпись «бесперспективный». И исправить её могла только смерть. Смерть какого-нибудь богача, у которого кроме Сереги никого в этой унылой жизни не осталось…
— Ты что! — воскликнула Булкина, которая не была посвящена в тайну черного блокнотика. — Парень старался, билеты нам доставал, к тому же выпивка халявная…
— Да ну его! Давайте выпьем за меня красивую! — поспешила прервать начавшуюся было перепалку и подняла запотевший стакан.
— За тебя, Кать! За тебя, Катюха! — в один голос воскликнули девчонки.
Весело звякнули бокалы, и настроение пошло в гору. Идея с походом в клуб перестала казаться такой уж плохой.
— Расти большой не будь лапшой! — Маринка попыталась погладить меня по голове, но Лиза ловко перехватила её руку:
— Эй! Я полчаса убила на эту укладку! — Кузнецова бережно откинула длинные локоны мне за спину.
— Скучные вы! — Маринка состроила гримасу. — Ни выпить с вами, ни потусить, — она с завистью посмотрела на беснующуюся толпу, что полным ходом отжигала под ритмичные композиции диджея. — Я что, зря у Марика отпрашивалась?
Меня передернуло. Отпрашивалась. Будто она не самостоятельный, взрослый человек, а чья-то рабыня.
Сердце Булкиной, в отличие от наших с Лизаветой сердец, было проломлено стрелой амура. Хотя, мне иногда казалось, что проломлен у нее мозг. Иначе тот маразм, что я наблюдала вот уже два года, по-другому оправдывать не получалось.
— Ладно, — сжалилась я, когда подруга вновь скосила глаза в сторону танцпола. — Раз твой рабовладелец дал вольную…
— Это называется серьезные отношения, Сватова, — Маринка встала и отряхнула платье. — Он просто заботится обо мне и переживает. Вот появится у тебя парень — по-другому запоешь.
— Еще чего!
Ни парней, ни, уж тем более, отношений, в моей жизни не предвиделось еще, как минимум, года три.
— Лиз, ты идешь? — окликнула я соседку. Кузнецова профессиональным взглядом киллера мониторила толпу. Небось, опять Сереброва ищет.
— Нет, — отмахнулась Лизавета, продолжая сканировать всё и вся. — Я столик покараулю, идите, — теперь на нас замахали сразу двумя руками, призывая поскорее убираться.