Стас лишь криво усмехнулся: никакой семьи давно не было. Мать с сестрой уже десять лет как переехали в США, оставив его с отцом. Хотя он просил… умолял того отдать его матери. Но когда это Вячеслава Сереброва интересовало мнение десятилетнего сосунка?
— Твое счастье, что Мила попала в больницу, — отец неторопливо достал из серебряного портсигара сигарету.
— Что с ней? — поддавшись эмоциям, выпалил Стас. В душе, в самой дальней её части, против воли закопошилось волнение, которое тут же сникло на фоне гнева. Серебров ненавидел себя за эти непрошенные эмоции, а еще больше ненавидел эту лживую дрянь. — Впрочем, мне пофиг, можешь не отвечать.
— А на эту Катю тебе значит не пофиг? — мужчина прикурил, выпуская струйку дыма. По комнате вмиг разнесся знакомый запах ментола и табака. Стаса от него мутило, как и от любого другого курева. Спасибо папаше за счастливое детство.
— Не пофиг, — ровно ответил парень и бесстрастно взглянул на отца.
— Сосунок, как всегда думаешь только о себе, — прищелкнул языком тот. — Ты хоть понимаешь, что привел девчонку на съедение пираньям? Они сожрут твою Катю и не подавятся.
— Ты сам вынудил меня сюда явиться! — вдруг вскипел Стас. — Я не собирался…
— Трахать Милу ты тоже не собирался?! Давай еще вспомни свою байку, как она тебя опоила и совратила. Давно что-то не слышал! — мужчина резко встал и подошел к окну. — Надо уметь отвечать за свои поступки, сын.
— И смиренно принимать волю старших, — язвительно отозвался Серебров, прожигая спину того взглядом. — Желательно на коленях и с кляпом во рту.
— Поваливай, — раздраженно махнул рукой отец, так и не обернувшись. — И девчонкой своей не свети. Лукьянов даже косточек от нее не оставит, если почует в ней угрозу.
Парень только этого и дожидался. Он в мгновение ока очутился возле двери и со скрежетом повернул ручку: «Чертов антиквариат!»
— Стас! — неожиданно окликнул его отец, однако Серебров и не подумал останавливаться. — У Милы угроза выкидыша, — донеслось вслед, а в следующую секунду за его спиной со страшным хлопком закрылась дверь.
***
Я всегда любила свой дом. Въевшийся в стены запах корицы — бабушка, часто добавляла ту в выпечку; солнечные лучи в кружевных занавесках; множество памятных безделушек и семейных фото на полках. Дом прочно ассоциировался у меня с горящим очагом, который неизменно согреет и накормит.
Серебровский же особняк напрочь снес мои устои. Холодный и безлюдный — он напоминал дорогостоящую гостиницу, сошедшую со топовой странички инстаграма. Мебель, будто прямиком из прошлого века. Глянцевая узорчатая плитка на полах, прикрытая персидскими коврами. И нейтрально-бежевый на стенах. Ни единой фотографии или хоть какого-то напоминания о жителях этого дома, только унылые лесные пейзажи повсюду.