Я лишь горько усмехнулась в ответ. Пол дэнс случился в моей жизни совершенно неожиданно. Мамина подруга детства, Таня, вернувшись на родину, решила открыть студию танца на пилоне. А моя мама, будучи журналистом нашей местной газеты, осветила это грандиозное — по меркам маленького городка — событие. Ну, и заодно приобрела месячный абонемент для нас двоих. Занятия проходили весело, и пусть по сравнению с бальными танцами нагрузка казалась просто колоссальной, а синяки и ссадины стали привычным делом, я без оглядки влюбилась в этот захватывающий, не похожий на никакой другой, танец. А со временем, благодаря поддержке тренера и мамы, смогла достичь неплохих результатов и даже взять несколько первых мест на конкурсах.
— Ну же, Китти-Кэт, — продолжал торговаться музыкант. — Я всё организую. Персональные репетиции и лучшие хореографы только для тебя. И, конечно же, приличный гонорар.
— Твоя настойчивость ужасает, Краснов, — в очередной раз не повелась я.
— Неужели ты не хочешь сделать мне подарок на день рожденья?
— Это на тот, который в августе?
— Черт. У тебя слишком хорошая память, — Пашка досадливо покачал головой и, растеряв всю веселость, серьезно попросил: — Пожалуйста, Китти-Кэт.
Его проникновенный голос с едва уловимой хрипотцой, мгновенно отдался гулким стуком в груди и знакомыми мурашками на коже. Я до легкой боли прикусила щеку изнутри, гоня прочь непрошенные чувства, и решительно заговорила:
— Паш…
— О! Вот ты где, солнце! — неожиданно оборвал меня знакомый голос. — А я везде тебя ищу, — радостно протараторил мажоришка и беспардонно уселся рядом со мной на кожаный диванчик.
Вот же…любитель эффектных появлений, чтоб его!
«Попробуй просто поговорить с Миланой», — Стас бодрым шагом направлялся от своего корпуса к филфаку и мысленно прокручивал в голове совет Сватовой, которым он вчера осмелился воспользоваться…
***
В пустынной светлой комнате, где из мебели имелось всего лишь пара стульев и неудобная софа, Стас чувствовал себя слегка неуютно. За несколько ушедших лет, он успел позабыть, как выглядит мастерская. Когда-то теплое, наполненное солнечным светом помещение, теперь казалось нелюдимым, а знакомые картины на стенах напоминали призраков.
— Как самочувствие? — после скупого приветствия и пятиминутного молчания, наконец, выдавил из себя парень.
— Нет-нет-нет! Не смей шевелиться! — мгновенно пригрозила кончиком кисти Мила.
Серебров заерзал на неудобном высоком табурете и, подавив раздражение, послушно замер, исподволь разглядывая девушку.
Милана стояла у мольберта, вооруженная кистями и палитрой. Нижняя губа у нее, как часто случалось в такие моменты, была закушена, а взгляд всецело принадлежал холсту. В каштановых волосах вместо заколок привычно торчали карандаши, а свободное темно-синее платье-рубашка пестрело пятнами краски. Картинка казалась настолько знакомой и правильной, что у Стаса от увиденного невольно сдавило горло и перехватило дыхание. Так часто бывает, когда мы пересматриваем старые фотоснимки и неожиданно, среди десятков давно позабытых лиц, встречаем одно, любимое когда-то.