На этот раз песнопения длились недолго. Новобранцам вернули одежду, и, облачившись, мы двинулись обратно. Дорога, как и водится в сказках, разительно отличалась от той, которой мы пришли, но я уже не обращала внимания. Достаточно того, что здесь всё пронизано магией, законов которой я пока не знала.
Неметон сделал подарил нам напоследок ещё один подарок. Достигнув огромных валунов, покрытых мхами и напоминающих уменьшенные копии камней с острова Пасхи, я чуть не чертыхнулась, когда один из них оказался у меня за спиной.
Проходя мимо, каждая из нас касалась валунов ладонью. Я выбрала тот, который «подкрался» сзади и положила палец на кончик носа гротескного лица, почти не различимого под толстым слоем мха. И тут же отдёрнула руку, потому что мне показалось, будто камень вздохнул.
— Теперь вы будете говорить и понимать наш язык, — произнесла Троули мимоходом безо всякого пафоса. Даже с иронией.
— Здорово, а разве раньше не понимали? — спросила я соседку, голубоглазую девушку с мечтательным взглядом. Такие обычно в детстве пишут стихи и самозабвенно читают их в кругу восхищённых юным талантом родственников.
Кстати, не имею ничего против, даже восхищаюсь творческой жилкой, позволяющей не замечать земных проблем, пока те не стукнут по голове. И ведь не всегда стукают, вот в чём соль!
— Нет, — мелодично пропела девушка, сама похожая на златокудрую богиню. — Когда пересекаешь Черту миров, говоришь на своём языке, но так, что тебя понимают. И ты понимаешь тех, кто говорит на языке фейри, но слышишь их, будто все вокруг изъясняются по-твоему.
— Полезная штука. Зря я столько лет на английский убила, — буркнула я и улыбнулась собеседнице. Всё-таки она терпеливо объяснила всё это, а не отмахнулась. Мол, придёт время, сама поймёшь. — Меня Дарьей зовут.
— Дивоной, — шёпотом поправила голубоглазая. — Забудь своё имя и никогда его больше не произноси. Мы не можем иметь ничего общего с людьми. Больше нет.
— Тали верно говорит, — подтвердила другая, чьи морковно-рыжие волосы блестели под солнцем, словно огненный факел в ночи. — Мы все уже не люди. Нам нельзя брать их одежду, еду, питьё. Старый мир умер и похоронил нас под прежними именами. Теперь я Игрейна.
Говорившая вздохнула так, будто оплакивала близкого, и дотронулась до шнура, висевшего на шее. Её камень напоминал необработанный рубин, и сейчас он вспыхнул, словно зрачок демона.
— А меня Талиесин назвали, — голубоглазая прыснула в ладонь, но через мгновенье напустила на себя загадочный вид. — Вполне поэтично, мне нравится. Не то что Мэри!