Конечно же, она хотела, как лучше, но как обычно получалось, всё выходило наоборот. Тишина действовала на Ульяну хуже, чем если бы Кирилл ежечасно названивал. Все эти дни в голове у неё крутилась одна и та же мысль: «неужели ему настолько плевать? Ведь было, было что-то настоящее. Хоть одно сообщение. Хоть одно извини…»
― Вот тебе и «о», ― Кирилл невесело взъерошил на себе и без того взъерошенные волосы.
― Ладно. Допустим, звонил, ― согласилась та, возвращаясь к готовке, но теперь уже специально для того, чтобы он не видел с трудом сдерживаемой улыбки. Внутри всё радостно улюлюкало, пританцовывая и запуская в воздух конфетти: «звонил, звонил, звонил. Ему не всё равно». ― И зачем?
― Что значит, зачем? Мы с тобой всё ещё пара, забыла?
― В смысле, пара? Я что, рано обрадовала твоих подписчиков? Или вы со своими канцелярскими хорьками планировали сделать громкое скандальное расставание где-нибудь в людном месте? А, нет: выставить меня неблагодарной тварью, что разбила нежное сердце артиста, вот так вообще огонь. И дальше в самый подходящий момент, какая удача, подворачиваются силиконовые сиськи, на которых можно поплакать и уже звезда утешается в объятиях другой? Так это должно было произойти?
― Понятия не имею, как там должно было всё быть.
― Не успели придумать?
― Не надоело язвить? Может, ты не заметила, но я пытаюсь поговорить с тобой серьёзно.
― Да куда уж серьёзней?
― Ульяна!
― Ась-ась?
Кометов сидеть больше не мог, взвинчено подскочив на ноги.
― Ты невозможный человек. Это такая защитная реакция?
― А это у тебя такие паршивые извинения?
― То, что я сейчас здесь, а не в Питере на съёмках клипах, как мне кажется, уже говорит о многом.
Резко обернувшись, Ульяна театрально всплеснула руками, в которой был зажат разделочный нож.
― Батюшки, какая жертвенность. Право, не стоило ради меня так страдать!
― Сарказм не уместен.
― Ещё как уместен. Или предлагаешь вопить от восторга?
― По меньшей мере, не так откровенно выражать презрение. Ну прости, что скуп на эмоции. Мне никогда не давались все эти… ― Кирилл изобразил неоднозначное движение, выражающее всё его отношение ко «всему этому». ― Как-то всегда полагал, что поступки должны говорить громче слов.
― Поступки? Очень хорошо, ― она даже скрестила руки на груди, всем видом давая понять, что он сам напросился. ― Давай поговорим о поступках. С какого периода рассматривать? Из раннего творчества или что-то из последнего?
Кометов издалека почуял подвох.
― Не стоит.
Но собеседница уже завелась. Обида давала о себе знать.
― Давай из последнего. Итак: ты целенаправленно пытался влюбить меня в себя? Отвечай "да" или "нет".