– Отстань от Сиятельной, – пробормотал Сарг, вороша костёр.
Остальные дрыхли без задних ног.
– Нет-нет! – заторопилась я, уразумев причину поднятой тревоги. – Сарг, ложись спать... И не спорь! Мне всё равно возится с нашей красоткой до самого утра. Что-то с ней не так. А выспаться и днём успею. А вот тебе верхом будет несладко. Лайсаки покараулят – вон их теперь сколько.
Керк, свалившись с неба, бочком подобрался к опекуну и что-то многообещающе протрещал. Тот не стал ломаться и спорить – рухнул и мгновенно отключился. Вирок одобрительно покачал головкой и пошел на взлёт. А я взялась за медицину, хотя это чересчур громко сказано. Среди моих прочих талантов обнаружилась способность, вызывающая зависть наших орденских медичек. При должной концентрации я умудрялась проникать взглядом почти до скелета. Но, настроиться на нужный лад было чрезвычайно сложно: постоянно что-то отвлекало, включая собственные мысли. А тут-то я расстаралась! И к великому облегчению переломов не обнаружила. Зубья капкана оказались слишком широкими и не перебили хребет, вонзившись в бока.
Я откупорила баночку с лечебной мазью Шарли:
– Кух?
– Кр-р-х-х? – вынырнул тот из-под земли.
– Вы смотрите по сторонам?
– Фыр-фыр! – возмутился он моей подозрительности.
– Ну ладно. Прости, дружок. Так, как мне называть твою подружку?
– Рах, – отрекомендовал он раненую.
– Это точно?
– Рах, – едва слышно проскрипела и она.
– Ну, так вот, Рах. Сейчас я сделаю тебе больно. Но придётся потерпеть. Твои ранки нужно прочистить. Дать тебе в зубы палочку? Чтобы ты меня сгоряча не цапнула.
Подумав, она благоразумно согласилась, и Кух моментально приволок какой-то сучок. Рах вонзила в него кошмарные клыки, и я принялась её терзать, комментируя свои действия. Полагала, ей так спокойней. Она выдержала. Подвывала с набитым ртом, грызла палку, но терпела. Закончив бинтовать истерзанное тельце, я занялась кормёжкой, нарезая остывшее мясо крохотными кусочками. О мелюзге совершенно не заботилась – эти гады способны источить обра, не прибегая к чьей-то помощи. В конце концов, если их мать не проявляет излишнего беспокойства, так чего мне мельтешить?
Над обезболивающим долго морщила лоб – боялась переборщить с дозой. Начала с сущих крошек, позволив Рах заползти за пазуху и умоститься на моём тёплом мягком животе.
Сон не шёл – окончательно перебила его всей этой тягучей вознёй. Мы с Рах болтали о том, о сём, заглушая её боль. Потом вновь поэкспериментировали с обезболивающим, и бедняжка, наконец-то, уснула настоящим крепким сном в гнезде из моего одеяла. Костёр мало-помалу прогорел, и я долго бродила, стаскивая к нему посильный древесный хлам. Кух со своими подопечными, как умели, помогали. Даже Керк, надзиравший за нашим бивуаком сверху, оторвал от сердца изрядный кусок лени, собирая хворост.