— Хочешь, почитаю? — старательно скрывая жалость к подруге, предложила Ракна.
Наруга уткнулась носом в коленки и застонала, чтобы не завыть. Заскрипела зубами, через силу выдавив:
— Да…вай…
— Тебе эпическое или любовное с томлением? — предложила на выбор подруга, подкатившись к самому краю своей клетки.
— Да…вай! — всхлипнув, выбрала Наруга.
— Ты сама напросилась на мою инициативу, — предупредила Ракна. — Оно будет любовное во всей возможной драме событий. Однажды прекрасный отважнейший принц пошёл прогуляться по парку…
— Чтоб ты… подавилась…, - прохрипела Наруга сквозь слёзы. — Лучше… сдохнуть…
— Потерпи немного, может, и повезёт, — рассудительно заметила Ракна.
И продолжила пытку слащавой тупой балладой, состряпанной каким-то дебилом. Как барышня образованная, она искренно полагала, что добротная душевная мука заставит заткнуться любую физическую боль.
Ракна, как в воду глядела. «Везучей оторве» — как прозвал Наругу папаша Блуфо — реально повезло даже тут. Через пару деньков к ним — в камеру смертников — подкинули двух воровок. Чистокровных славянок и чистейшей воды проходимок. Вот уж воистину: как такие выживают в Славянской лиге, повёрнутой на борьбе с преступностью, непонятно. Впрочем, судя по экстерьеру новеньких, выживают плохо и нерегулярно: обе соседки носили на себе следы борьбы со своими захватчиками. А уж мастеровиты лихие подружки были просто на зависть. Это самое мастерство оказалось воистину многогранным. Воровки умели не только вытаскивать и тащить прочь, но и протаскивать запрещённое в самых неведомых местах своего организма. Судя по неподражаемому профессионализму местных тюремщиков, у Наруги с Ракной таких мест не было.
У высокой — ростом с Наругу — пухлой, русоголовой, кареглазой и жутко ленивой Гранки они были. Эта волшебница вышла из легендарного воровского рода, изничтожить который на корню властям Славянской лиги никак не удавалось. Они могли себе позволить лишь временную передышку, покуда очередное поколение паршивого семейства не достигнет подросткового возраста. Работать же в семье Гранки — по словам её коллеги Бинки — начинали рано, презрев права детей на детство. Сама Бинка от подружки отличалась ростом — на полголовы ниже — голубыми, как небо, глазами и шикарным загаром. Надзиратели — нормы, что соответствовали физическим стандартам Земли — изрядно веселились, обзывая камеру, где собрались такие великанши, конюшней. А её обитательниц исключительно кобылами.
Воровки появились в камере как раз в тот момент, когда Наруга схлопотала очередную порцию бесплатной медицинской помощи — прямо у них на глазах. Силовые ремни на момент подселения в камеру пригвоздили старожилок к стене — система внутреннего распорядка отключила периметры точек их дислокации. Чтобы вертухаи не влипли — авторитетно объясняла после Бинка. Тем по инструкции надлежало лично водружать очередной объект на точку. Надзиратели пренебрегали этим пунктом инструкции — полагали, что объекты дотопают туда собственным разумением.