Всеобщий гвалт прорезал отчаянный сдвоенный женский вопль справа. Шатхия, сорвавшись с места, обхватила за пояс Ракну — та висела, утонув плечами за обрывом. Наруга бросила своего задохлика и, шлёпнувшись боком на самый край, свесилась, как только смогла. Зацепилась ногой за камень, изогнулась, рискуя улететь вниз. У липуна Ракны оставалась лишь половина ног. Зато он заарканил подругу языком — слишком близко подпустила, дурёха. Ей повезло: петля языка захлестнула шею и РП, прижав ствол к лицу. Только поэтому она ещё не задохнулась, но была готова сверзиться вниз. Наруга исхлестала очередями всё пространство между тварью и подругой, покуда натянутый живой аркан не лопнул. Шатхия, почуяв свободу, втянула Ракну наверх и шмякнулась рядом.
Наруга машинально оттянулась от края, заметив, что её задохлик ожил и продвинулся по пути завоевания добычи. Вот же настырный, падла! Она взгромоздилась на колени, засветила в него гранатой и пригнулась. Когда распрямилась, паук полыхал под стеной, распугав зубастиков и ещё какую-то пирующую нечисть. Зато к точке, которую бросила Шатхия, ловко подбирался другой. А самой Наруге в этот раз досталась сороконожка. Горящий липун её миновал, и паскуда успешно преодолела середину склона. Поджечь то, что у тебя прямо перед носом — не задача, хотя гранаты стоило поберечь. А вот по пауку Шатхии со своей точки она боялась промахнуться. Едва сороконожка под ней вспыхнула, Наруга метнулась на место хутамки и принялась отыгрывать упущенное время. Успела перебить переднюю пару ног, когда чисто интуитивно дёрнулась в сторону — петля не захлестнула голову и плечи. Зато намертво впилась в согнутый локоть левой руки. Прилипла. Понятно, почему Шатхия так замешкалась над Ракной.
Наруга с силой дёрнулась назад, заваливаясь на спину. Но не упала — не дал натянувшийся аркан — а приложилась только задницей. Язык потянул её к обрыву, разворачивая вокруг собственной оси. Она буквально повисла под немыслимым углом, уперевшись ногами в торчавший на краю камень. Рывок! Однако тренированные ноги выдержали, не выдали. Второй рывок был так силён, что тело согнулось пополам и поползло к самому краю, рискуя кувыркнуться башкой вперёд. Липун чуток не дотянул до конца манёвра: поторопился наверх, и натяжение ослабло. Наруга с трудом перекатилась на бок и пустила гранату в поднимающуюся над обрывом морду — уши обожгло яростным свистом, нырнувшим вниз вслед за мордой. Из куртки она выкрутилась винтом, страшась задеть липкую петлю. Перекатилась подальше от края, изготовилась к стрельбе. Над обрывом поднялась пылающая макушка, на которой в тот же миг лопнули два передних глаза. Пока горящий паук отваливался от стены, Наруга успела разнести ему в хлам оставшуюся часть морды.