– Ага. А подрастет чуток, так и волчицей перекинется. Да загрызет кого нужного. А там уж мы и до медведя дорастем.
– Не, медведя не потянет, – весомо опроверг Батя и выудил из поясного кошеля узорный пряник.
Ялька взвизгнула и ловко зацапала подарок – старик только крякнул, пораженный быстротой ее ручонок.
– Ты мне ее не балуй, – строго указала Отрыжка и вознамерилась, было, отнять подарок.
Но ушлая оборотенка порскнула с бабкиных колен, утащив добычу подальше от придирчивой радетельницы.
– Медведем у ней не выйдет, – повторил Батя, по-хозяйски разглядывая Яльку. – Вон кота она один в один на свой росточек сделала. Думаю, и крыса такой же была?
– Пожалуй, – согласилась Отрыжка. – Так чего делать-то станем? Чего-то мне боязно за нее. Не ровен час, кто подглядит, так прибьют же. Добро бы тока меня, а то ведь и ее…
– Учить станем, – оборвал ее пустые сетования Батя. – Вот как научим сторожиться, так и защитим. С нас и спрос. Слышь, Ялька, учиться станешь?
Двухлетняя сопля на полном серьезе глянула ему в глаза и твердо постановила:
– Стану.
И тут он отчетливо разглядел, как черные ее глаза, обрели цвет темной южной сливы. Да еще тут же и меняются обратно от сине-красного до беспроглядно темного.
– А слушаться деду будешь?
– Буду.
– Вот и ладно, – довольно осклабился Батя. – Не тужи, мать, – сгреб он своей лапищей безвольную руку Отрыжки. – Подымем девку. Подучим. А там уж, как боги повернут. Все одно, на всю жизнь не загадаешь, как оно там станется. Поживем, так и увидим. Ялька, собаку хочешь?
– Куда мне ее?!.. – заартачилась, было, хозяйка, всплеснув руками.
Но гость, поднимаясь с лавки, ее сурово окоротил:
– Надо. Тебе, Благоюшка, нужно к ней охрану надежную приставить. С малолетства сторожей взрастить вместе с Ялькой.
– Собаку, – попросила та, умильно помаргивая на бабку.
– Куда ее! – махнула рукой та. – От нее вон Хлюзд шарахается. Так то кот. Он тварь домашняя. А твоя псина на весь город хай подымет.
– Пожалуй. А от медведя и соседи разбегутся, – хмыкнул Батя и осекся.
Оборотенка опасно призадумалась, услыхав про медведя, а тут уж думай, чего городишь. Но, старик был не лыком шит: заиграл девчоночку, закрутил, охмурил – та и позабыла про треп опасный. Возился он с ней до самой ночи. Отужинал, дождался, покуда Отрыжка уложит свою радость под добрую сказку. А после сядет рядком да станет их общую думу думать: как оборотенку уберечь. Благойла-то не зря поселилась в этом клоповнике, где земля трещит от нищего многолюдья – тут днем с огнем не сыщешь нужного человека. У державничков здесь, понятно, свои лазутчики имеются, но и те с пониманием к делу подходят: кого сдадут, а на кого и косо глянуть остерегутся. Бабка Отрыжка – зараза известная. Знахарка знатная, хотя и не про всех. Под крылом разбойного люда живет, и про то всякий знает. Было дело, пытались как-то обидеть вдовицу разбойную, так после не один десяток трупов прятали. С разбойниками не шутят – те шуток не понимают и не прощают. Так что сдавать кого из них – или близких им людишек – сродни попытке облобызать разъяренного волка. Все это так, но Батя верил лишь в себя. И в то, что судьба – сучонка блудливая – хвостом вертит, как ей в голову взбредет. Полагаться на нее – последнее дело, а, стало быть, судьбой для оборотенки должны стать они с Благоюшкой. Не дали боги обоим детишек, так внучку подкинули. Со странностями – не сказать извратом – да все ж девчоночку беззащитную.