– Не надо учиться врать, – весьма серьезно предупредил Таймир. – Иначе мы никогда не поженимся. На кой мне лживая жена?
– Ну, ты же ходишь к Драгане. А она ужас, какая врунья, – в очередной раз сплоховала Ялька, даже не заметив этого.
А державник и бровью не повел, боясь вновь спугнуть девчонку. Решить, будто она невыразимо странная, так это вообще ничего не сказать. У него было такое чувство, будто ее держали где-то взаперти вдали от людей. Но, ведь это не так. Она ж и есть внучка Бати с Отрыжкой. Стало быть, росла среди разбойников. Да еще в воровском углу, где чистосердечными дети остаются, покуда не вылезут из люльки. Она же… Да еще и звери, которых она запросто направляет на подмогу против вооруженных людей. Внучка ведуньи? Сама ведает? Может быть… Но, Таймир, не понять как, чуял: тут дело в ином. Она ж ровно вчера на свет родилась! А он лично своими глазами видал, как Ялька топтала их многогрешную землю. Да и соглядатаи постоянно доносили о ее житье-бытье с бабкой, дедом и его разбойными знакомцами. Дескать, сам Юган над ней трясется. И всех давным-давно упредил: тронет кто внучку Бати, он лично кожу сдерет со всех, кого обидчик любит, или хотя бы знает.
– Ты права, – признал Таймир. – Драгана страшная врунья. И я к ней боле ни ногой. Ты чего, не веришь?
– Какая разница? – повела плечиком Ялька, старательно отводя глаза. – Найдешь другую. А то и не станешь искать – у тебя их итак целая куча. Все говорят: скверно, когда твой муж бабник.
– Скверно, – с трудом удержался бабник, чтоб не хмыкнуть. – Так ты еще передумать можешь.
– Не могу, – так грустно выдавила Ялька, что Таймиру стало ее жалко. – Я стану твоей женой. Тут уж ничего не поделать.
– Знаешь, пока ты вырастешь, многое изменится, – доверительно пообещал он. – Ты встретишь кого-нибудь. Влюбишься…
– Как же я влюблюсь, коли меня тебе отдали? – вытаращилась на него Ялька, как на последнего придурка.
– Но, меня-то не спросили. Я, может, и сам не захочу тебя брать за себя. Ты ж тогда свободной станешь.
– Не! Не стану. Тогда я должна умереть, – простецки заявила восьмилетняя сопля с глазами, в которых таилась какая-то нездешняя тысячелетняя мудрость.
– Это, кто ж так решил? – холодно поинтересовался Таймир.
– Да боги же! – раздраженно выпалила Ялька, поднимаясь. – Сколь еще твердить-то? – мотнула она рукой, и на землю из кулачка выскользнул один из камушков.
И не зарылся куда-то в травку! А улегся на виду весь такой красный напоказ. Таймир нахмурился, разглядывая ее добычу. А после глянул исподлобья на невесту, что подобрала уворованное: