Озадаченный тем, что из всего этого выйдет, Маскалл поднялся и огляделся. Оттуда, где он спал, не было видно Оушейкс. Ему не терпелось узнать, осталась ли она на прежнем месте, но сперва он решил выкупаться в реке.
Утро было восхитительным. Горячее белое солнце уже начало припекать, однако его жар остужал сильный ветер, свистевший в деревьях. Отряды фантастических облаков плыли по небу. Они напоминали животных и постоянно меняли форму. На земле, а также на листьях и ветвях лесных деревьев виднелись следы обильной росы или ночного дождя. Мучительно-сладкий аромат природы заполнил ноздри Маскалла. Боль стихла, и он пребывал в приподнятом настроении.
Прежде чем искупаться, он оглядел горы Ифдоун Марест. Лучи утреннего света придавали им особую живописность. Маскалл предположил, что их высота составляла от пяти до шести тысяч футов. Высокая, неровная, зазубренная линия напоминала стены волшебного города. Скалы были из яркого камня — багряного, изумрудного, желтого, алфайерового и черного. Пока Маскалл смотрел на них, его сердце начало биться, словно медленный, тяжелый барабан, и он преисполнился возбуждения — неописуемые надежды, стремления и эмоции захлестнули его. Это было не просто покорение нового мира — это было нечто иное…
Он искупался и утолил жажду, а когда одевался, к нему лениво подошла Оушейкс.
Теперь он разглядел цвет ее кожи — яркую, но нежную смесь кармина, белого и джейла. Эффект был на удивление неземным. С этими новыми цветами она выглядела настоящей обитательницей чужой планеты. Ее телосложение также было любопытным. Женственные изгибы, несомненно женский скелет — но все словно излучало лежавшую в основе смелую, мужественную волю. Повелительный глаз на ее лбу выражал ту же загадку более простым языком. Его наглый, властный эгоизм мерцал отблесками секса и мягкости.
Оушейкс подошла к берегу реки и оглядела Маскалла с головы до ног.
— Теперь ты больше похож на мужчину, — произнесла она приятным, тягучим голосом.
— Как видишь, эксперимент оказался успешным, — ответил он с веселой улыбкой.
Оушейкс по-прежнему изучала его.
— Эту нелепую одежду дала тебе женщина?
— Ее действительно дала мне женщина, — сказал он, перестав улыбаться, — но тогда я не увидел ничего нелепого в ее даре. Не вижу и сейчас.
— Думаю, мне она пойдет больше.
После этих протяжных слов она начала снимать с себя шкуру, которая столь красиво облегала ее фигуру, и жестом предложила Маскаллу поменяться одеждой. Он стыдливо повиновался, осознав, что предлагаемая замена действительно больше соответствовала его полу. Шкура была свободней его старого одеяния. Задрапированная в него Оушейкс показалась Маскаллу более женственной и опасной.