Она снова вздыхает, но ее брови хмурятся. Я разглаживаю линии пальцем. — Перестать думать. Просто соглашайся.
После моих слов наступает несколько минут тишины. Я наслаждаюсь мягким, дышащим свертком в руках. Мой питомец — это самая восхитительная смесь противоречий. Одну минуту она боролась, а в следующую использовала свою мощную волю и силу, чтобы подчиниться. Девственница смело пришла учиться искусству Венеры. Она должна обеспечить долгие месяцы развлечений, если я не переломлю ее.
Я позволяю ей сесть, когда она захотела, но продолжаю обнимать.
Она щурится на меня. — Вы часто этим занимаетесь? Тренируете покорность?
— Нет. У меня есть клуб покорных женщин, но они уже обучены. Большинство приходит, зная, как доставить мне удовольствие. Единственную покорную я тренировал сам… — я замолкаю.
Она догадывается почему. — Ту, которую вы любили?
— Она пришла ко мне, желая угодить. В отличие от некоторых, которых я знаю.
Шокированная, она закатывает глаза. Мой смех удивляет нас обоих.
Селена
У короля вампиров прекрасный смех. Все его лицо светится, вся резкость прекрасных черт смягчается. Глубокий смешок, который вырывается из его груди, пробегает по моему телу, ослабляя напряжение. Тепло обволакивает меня, пробуждая сокровенные места. Я не могу перестать отвечать ему.
— За десять миллионов можно купить много послушания, — говорит Люциус с улыбкой, которая действует на меня. — В твоем теле нет ни одной послушной косточки. Но ты узнаешь, как это может быть приятно.
Я морщу нос, и он снова смеется.
— Не припомню, чтоб я так много смеялся в… — Он замолкает, задумавшись. — Не могу вспомнить.
— Рада, что позабавила вас, — говорю я сухо.
— Ты самый восхитительный питомец, — произносит он.
Ненавижу, когда он меня так называет.
— Я собираюсь сделать кое-что напоследок, а потом ты отправишься спать. Одна, — уточняет он. — Отдыхать.
— И это все? Мы закончили на сегодня? — Я ерзаю задом у него на коленях. Его руки сжимаются еще крепче, но прежде меня приподнимает. Буквально.
Он делает паузу, чтобы утопить меня в этих кофейно-черных глазах, прежде чем сказать: — Осторожно, Селена. Монстр проснется в свое время. Нет нужды будить его раньше.
— По-моему, он уже проснулся, — язвительно замечаю я. Кажется немного странным называть свой член «монстром», но ладно.
Люциус вцепляется в мои волосы большой рукой, удерживая меня на месте. — Осторожно, — предупреждает он, но улыбается. — Я уже испытываю искушение довести тебя до предела экстаза и использовать твое тело так, как оно того требует.
Вспышка возбуждения в моем запахе, кажется, удивляет нас обоих.