Ему осталось недолго.
Высокий потолок кончался искусным куполом собора святой Марии. В вышине кружили вспугнутые с перекладин голуби, через круглые окна наверху лился яркий солнечный свет. Голоса вокруг становились то тише, то громче, пока наконец не остались лишь несколько.
Он точно знал их, но спутанное сознание никак не желало вспомнить их, узнать, ответить.
Руки неожиданно стали чересчур тяжелыми, сил хватило только, чтобы коснуться груди. Пальцы тут же наткнулись на влажную ткань камзола, и ускользающим взглядом он увидел на коже что-то ярко-алое.
Ничего, скоро все будет кончено.
Он не предполагал, что увидит ее так скоро. Его Весна, его Венера, его Симонетта. Два года без нее казались ему вечностью, но, возможно, в этом есть и божья милость – призвать его в свои чертоги в тот же день, что и ее.
Несомненно, все это время она ждет его у райских врат под тенью деревьев, похожая на подлинную Весну, как никогда прежде.
- Джулиано!..
Он попробовал пошевелиться, ответить, но лишь зашелся хриплым кашлем. Боль в груди усилилась стократ. Он не заметил, когда голоса стихли и когда раздались вновь. Не заметил и того, сколько времени пролежал, недвижно глядя на свод купола и ожидая конца.
Он очнулся лишь, когда почувствовал прикосновение к руке – слишком сильное и слишком горячее. Над ним мелькнуло взволнованное лицо, испачканное кровью, на шее красовался длинный порез, ворот рубахи пропитался насквозь, а яркие бирюзовые глаза глядели на него со слезами и бессилием. Он знал, что тот видит, и выдавил из себя слабую улыбку.
- Все хорошо...
- Прости меня, слышишь? Это только моя вина... я не смог... не сберег...
- Лоренцо...
Воздуха стало не хватать, легкие горели огнем. Темнота под куполом будто стала ближе, ощутимее, скрывая очертания алтаря неподалеку и арочных колонн.
Брат продолжал что-то говорить, умолял, просил прощения, сжимая его руку все крепче. Собрав последние силы, он облизнул покрытые кровью губы.
- Не вини себя... смерть это еще не конец...
- Они ответят за то, что сделали, слышишь, Джулиано? Обещаю тебе...
Холод прошелся по коже легким ветерком, сковывая движения, замедляя сознание, когда он вдруг ощутил, как его кто-то взял за другую руку. Устало повернув голову, он медленно разомкнул тяжелые веки – и его губ коснулась тень грустной улыбки.
Она сидела рядом с ним на коленях, держа его за руку, как и родной брат. Большие голубые глаза глядели с присущей ей нежностью, водопад светлых волос струился по плечам, обтянутым светлой тканью простого платья. Она улыбнулась – ласково и радостно – и шепнула, наклонившись к нему так, что он ощутил родной аромат цветов и запах краски, как когда они вдвоем позировали Сандро: