— Что давно?
— Мать давно умерла?
— Мама в октябре, — ответила я и добавила: — Прошлом.
— Жаль. Извини, что спрашиваю, но мне действительно жаль.
— Ничего. Я уже свыклась. Почти. И изгоем привыкла, можешь не стараться.
— Я и не стараюсь, — фыркнул он. Встал, отряхнул джинсы и мотнул головой в сторону моря: — Купаться идешь?
— Сдурел? Вода холодная.
Он мелкими шажками сбежал вниз, на ходу протяжно крича — нормальная! И действительно, разделся до трусов и полез в воду. Проплыл туда-сюда несколько метров, выбрался на берег и стал подпрыгивать. Прыгал и размахивал руками, словно зарядку делал, вероятно, ему так теплее, полотенца ведь с собой нет. А может он всегда так делает — закаленный, решила я. Вскоре он напрыгался и крикнул мне:
— Отвернись, трусы выжму.
Я отвернулась, как он велел, и не поворачивала головы до тех пор, пока Гордей не плюхнулся рядом.
— Чушь всё это, глупость полнейшая, — развалившись на спине, сказал он. Я не поняла к чему относится данная реплика и уточнила:
— Что именно?
— С чего ты взяла, что ты изгой?
— А это не я решила, это окружающие за меня решили.
— Идиоты. Нам на каждом шагу твердят…
— Я не хочу говорить об этом, — перебила я, сообразив куда он клонит. Он повернул голову и посмотрел на меня. Я почувствовала неловкость от того, что он так на меня смотрит. Пристально, пытливо. Тогда я наклонила к коленям голову и обхватила их руками, чтобы волосы прикрыли лицо, а он серьёзно так сказал:
— Мы только сегодня об этом поговорим и больше не будем.
И действительно, кроме того дня, мы никогда не говорили ни о маминой болезни, ни о изгоях, данная тема была закрыта навсегда. Но в тот момент я подумала не об этом. «Только сегодня! Он уверен, мы ещё станем общаться?» — подумала я и улыбнулась, пряча лицо под волосами.
Вскоре он спросил:
— Ты где живешь? Идем, я тебя провожу.
— Ты заболеешь, если будешь разгуливать в мокрых штанах, — озаботилась я, хотя очень хотела, чтобы он проводил меня. Тогда Гордей скорчил забавную физиономию и высунул из кармана ветровки краешек своих трусов. Стало ужасно смешно и мы засмеялись.
Мы учились в разных школах, именно поэтому не подозревали о существовании друг друга до этой встречи. Несмотря на то, что для изгоя, я была слишком популярна. Да и семью Гордея знала вся округа. Жили они в километре от города, на хуторе. Там у них стоял огромный дом, неподалеку от виноградников. В народе он звался Казаков хутор. И не потому, что там казаки поселились, а по фамилии семьи проживающей на нём — Казаковы. Отца Гордея иначе, чем Казаком никто не звал, однако, прямого отношения к казакам он не имел, лишь созвучную фамилию.