Сначала ей попался седовласый дед понуро сжимающий в руках поводья и лишь изредка подгоняющий ленивого мула, который не спеша брел вперед. Дэни даже показалось, что он не услышал, как с ним попрощалась и соскользнула с повозки, когда их пути разошлись.
Затем она попала в компанию к молодым девушкам, всю дорогу обсуждающим как прекрасен наследный принц золотых драконов, как хорош его брат. Одна из них хвасталась, что ей удалось прикоснуться к золотому Ильфиду, но ее тут же осмеяли, потому что всем известно — только драконы и те счастливицы, у которых в крови звучит песнь, могут прикасаться к живому золоту. И все дружно долго сокрушались о том, что на отборе не услыхали свою песню.
Услыхав о проклятых песнях, Дэни забилась в уголок, зажмурилась и зажала уши руками, не желая о них слушать. Ничего хорошего в этих песнях нет! Только погибель!
Когда стемнело, остановились на ночлег на поляне у дороги. Кроме них здесь оказалось еще несколько припозднившихся путников. Семья с целым выводком непрестанно орущих маленьких детей, двое мужчин подозрительной наружности, старый маг в тяжелой, запылившейся мантии.
В центре на кострище, видавшем сотни таких ночей, разожгли огонь, в общем котле сварили похлебку, на которую каждый подал что мог. У кого-то нашлось несколько свежих картошин, у кого-то зеленый лук, у кого-то горсть прошлогодней пшеницы. Маг из-под полы достал несколько тонких полос вяленого мяса, а девушки, которые ее подвозили, выложили на общий стол несколько пирогов.
Незамысловатый ужин прошел в оживленной обстановке. Все делились новостями, рассказывали кто, куда и откуда. И только Дэни отмалчивалась, сидя в сторонке и безучастно глядя на происходящее:
— Куда же направляется маленькая отважная путешественница? — поинтересовался старый чародей, присаживаясь рядом с ней.
Девочка осторожно покосилась в его сторону, не зная, что говорить. Когда они с ребятами бегали по полям, играя в драконов, магов, императоров, то свято верили, что маги могут читать мысли других людей, проникать в секретные уголки и видеть, что спрятано на сердце.
Теперь она не знала, что и думать. Этот пожилой человек не производил впечатления великого мыслителя. Обычный, усталый, покрытый слоем дорожной пыли. Глаза, тронутые старческой голубизной, спокойно смотрели из-под кустистых бровей, и в них не было интереса к чужим тайнам.
— Я еду домой. В Серый бор, — вспомнила название деревни, которая располагалась по пути к месту назначения.
— Откуда?
— Из Тродоса, — еще ниже склонилась над тарелкой.
— Из Тродоса? Я скажу, в долгий путь собралась ты, девочка. Дорога еще дня три займет.