Все-таки, как ни крути, а осень — это самое яркое время года. Леса пестрят желтыми, красными, оранжевыми и зелеными цветами, радуя глаз теплыми оттенками, будто компенсируя холодеющее солнце, все ниже поднимающееся над горизонтом. Горная долина была великолепна и всколыхнула воспоминания, связанные с этими самыми золотыми лесами. Вспомнились наши прогулки с Эскелем, долгие разговоры, любование природой, озером и горами. Усмехнувшись внезапно нахлынувшим переживаниям, я обхватила себя руками, защищаясь от пронизывающего ветра.
«Какую ерунду я себе вчера напридумывала? Когда не видимся целый день, я начинаю скучать по нему и придумывать глупости, не иначе!» — размышляла я, наслаждаясь прекрасным видом.
— Я тебе серьезно говорю, у пещеры Старого Грота сидит туманник и сидит там давно!
Голос Эскеля в реальности заставил меня подскочить на месте от неожиданности. Резко обернувшись, я увидела, что во дворе действительно идут Эскель с Ламбертом. Я уставилась на них во все глаза, судорожно соображая, что делать. Если я правильно прикинула время, в котором очутилась, то они еще не знают меня и если обнаружат, то это изменит ВСЁ! Я ни в коем случае не должна была попасться на глаза ведьмакам, но зная их сверхспособности…
Резко пригнувшись, я спряталась за зубцом стены, чтобы снизу меня уж точно нельзя было разглядеть, но вот учуять, если ветер донесет до них мой иномирный запах… Но ветер, кажется, был на моей стороне. Так что, немного успокоившись и вспомнив о том, что у меня вообще-то были свои сверхспособности, я наложила на себя заклятье невидимости и аккуратно поднялась. Ведьмаки за это время отошли уже на приличное расстояние, однако в цитадель заходить не спешили, расположившись на ступенях и продолжая спор о каком-то туманнике. Точнее Эскель убеждал Ламберта, что туманник не просто существовал, а еще и был довольно старым, а Ламберт считал, что это всего лишь пьяные бредни собутыльника.
Слушая спор давних друзей, я невольно начала улыбаться. Эскель был как всегда последователен в суждениях, хоть и немного разгорячен спором, а Ламберт и в этом времени имел острый язык и выражений не подбирал, но в разговоре со старым другом не было той желчи и оскорблений, что постоянно лились в моем присутствии. Я даже задумалась, я ли на него так влияю вкупе с остальными чародейками, или это время испортило его характер еще сильнее? Однако все мысли на эту тему вылетели у меня из головы, когда Эскель обернулся. С определением времени я все-таки немного ошиблась, закинуло меня несколько дальше, чем я подумала, потому что я совершенно не ожидала увидеть Эскеля таким. Нет, он не был юношей, как в тот раз, когда я попала на тренировку, или совсем еще молодым ведьмаком, лишь пару лет как вышедшим на большак. Он был почти таким, каким я его знала в настоящем, но у него еще не было того шрама, без которого мне трудно было его представить. А теперь я это увидела воочию, и это было так странно…