Третий помощник Федор Романович Онушко, хохол сорока лет «з пiд Полтавы», полулежит у стола на кожаном диване и, приподняв ногу, любуется на новые испанские туфли из красной кожи. Новый японский магнитофон Юрия Ивановича тихонько наигрывает испанские же мелодии. Погода солнечная, со стороны Африки дует сухой горячий ветер, большие квадратные иллюминаторы открыты. Полная идиллия. Сидим, за сухим вином мирно вспоминаем подробности недавнего штурма Лас-Пальмаса.
Федя, еще не полностью вернувшийся из потустороннего мира, продолжает утомлять нас своими испанскими туфлями: «Володя, ну скажи! Какие я себе туфли отхватил! Лучший туфель на всем пароходе!» – и при этом небрежно по-американски кладет обутые ноги на диванный валик. Вот это была ошибка. Юрий Иванович спокойно ему говорит: «Федя, ты не в себе. Убери ноги и выпей вина. Мы не в Техасе». Федор упорствует: «Нет, ну какие туфли!» – «Федя, убери. Я твои туфли выкину за борт». – «Только попробуй! Я твой магнитофон выкину».
На Юрия Ивановича угроза не подействовала: «Я готов на жертвы», – говорит. Затем аккуратно расшнуровывает Федору туфли, снимает их и меткими бросками по очереди выкидывает их через бортовой иллюминатор. Федя онемел от такой страшной внезапной утраты, выпученными глазами смотрит на Юрия Ивановича. Тот спокойно наливает вино в стаканы: «Ну, давайте, за федины туфли».
Федор очнулся и тут же показал во всей красе свою мелочную завистливую натуру: с криком «Ах та-а-ак?!» хватает Юрин магнитофон и, даже не выключив его, бросает вместе с испанскими трелями в тот же иллюминатор. Юрий Иванович как будто даже этого не заметил, чокается со мной стаканом, продолжает с нами обсуждение вчерашних приключений. Мы с начальником рации тоже сидим с безразличным видом.
Федя для приличия пожевал копченой колбаски и в одних носках пошел в свою каюту. Тут уже мы не стали сдерживаться, смеялись до слёз.
Но на этом история с туфлями не кончилась. Самое смешное впереди.
На следующее утро в 7 часов Федор Романович, уже абсолютно трезвый, выходит в спортивных трусах на грузовую палубу. Побегать перед вахтой. Я на ходовой вахте на мостике, наблюдаю эту картину с 20-ти метровой высоты.
Не успел Федор сделать и двух гимнастических движений, как замер в охотничьей стойке. Наклоняется и поднимает с палубы красный туфель. Левый. А, думаю, все понятно: ветер был слева по корме. Направленный твердой старпомовской рукой туфель выпорхнул из иллюминатора и, как бы огибая надстройку с потоком воздуха, приземлился в ветровой тени на палубу. Физика. Можно было предвидеть.