— Спасибо.
Теперь в аудитории стояла тишина. Девушки больше не смеялись.
В груди все перевернулось, когда заметила, что Мерз задумчиво наблюдал за мной, чуть склонив голову набок. По темному взгляду ничего нельзя было разобрать. Я ему подмигнула и села на свободное место, прямо напротив преподавательского стола. А что мне еще оставалось делать?
***
— Эй, новенькая! — послышалось с соседнего ряда, когда начался перерыв, и преподаватель вышел из аудитории.
Я продолжала рисовать цветочки на полях, меланхолично подпирая щеку рукой.
— Новенькая, — не унимался Марк. Я снова проигнорировала. — Осипова! Аня!
Только после того, как он позвал меня по имени, я со вздохом положила ручку и обернулась к нему. Волшин сидел через парту от меня и светился гадкой улыбкой.
Начинается….
— Хочешь бутерброд? — прозвучало пошло и двусмысленно. Морда симпатичная, наглая. Когда-то мне такие нравились, но не сейчас. Слишком много пафоса, слишком мало содержания. — Я сегодня самый доступный, — козленок продолжал глумиться под смех одногруппников, — готов побыть твоим бургером.
Я хмыкнула и прошлась по нему оценивающим взглядом. Сверху вниз. И обратно. Досадливо поморщилась. Еще раз посмотрела. Под этим взглядом гадкая ухмылка на губах парня немного померкла.
— И где тут бургер? Максимум беляш, а то и вовсе пирожок. С капустой.
— Обижаешь, — снова усмехнулся он, но улыбка вышло кривой.
— Еще даже не начинала.
Парень хмыкнул.
— Ты наглая.
— Да, — взгляда не отвела.
— Так сразу и не заметишь.
— Заметишь, если нормально смотреть.
— Кусаться любишь?
— Люблю. И кусаться, и царапаться, и пинаться, — снова согласилась с ним, — еще гениальные изречения будут?
Черт. Как меня бесит пристальный взгляд Мерза! Парень ничего не говорил. Молчал. Отстраненно наблюдал за нашей перепалкой. Рассматривал меня холодным, как арктические льды, взглядом. На секунду задержала свой взгляд на его лице и отвернулась, чувствуя неприятное давление внутри. И весьма некстати воспоминания нахлынули. Жаркие, постыдные, отдающиеся дрожью в ногах. Хорошо, что я давно разучилась краснеть, иначе по моей пунцовой физиономии он бы все мигом понял.
— Я не против, чтобы ты меня поцарапала, — не унимался Марк, вызывая глухое раздражение.
Тоже сучонок, но другой. Шумный, громкий, без царя в голове. Любит красоваться, работать на публику. С таким надо держать ухо востро и крепкое словечко за пазухой, но по сравнению с мрачным и закрытым Мерзом — он безобиднейший милейший парень.
— М-да. Сама гениальность, — разочарованно отвернулась от него и снова уткнулась в тетрадь.