Коллоквиум меня волновал мало. Мазнув взглядом по всем собравшимся, направилась туда, где сидела Ассенизаторша с подругами. Все они жили в общаге, а это означало, что мой испорченный ужин — их рук дело. Я не бедствовала, не голодала, но жалко и было продукты, и свои труды. И вообще, портить в общаге еду — это последнее дело. Молча проглатывать такое я не собиралась.
Подойдя к одной из них, бесцеремонно вырвала у нее из-под носа тетрадь.
— Эй! Ты чего?! — завопила она, вскакивая на ноги.
— Уймись, — цыкнула на нее так, что та присела. Открыла первую попавшуюся страницу и недовольно фыркнула, — не то.
Швырнула тетрадь обратно на стол, повернулась к следующей. Остальные за мной наблюдали, изумленно переглядываясь. Но мне было плевать на их взгляды, на их изумление, да и вообще на всех них вместе взятых. Я была очень зла.
Еще одна тетрадь и снова безобразные каракули.
— Что ты себе позволяешь? — начала было Ассенизаторша, но заткнулась, когда я рывком раскрыла ее тетрадь, так что чуть листы в стороны не полетели.
Снова не то. А вот в следующей тетради меня ждала удача. Сердечки на полях, заголовки, подчёркнутые разноцветными ручками. Но самое главное — почерк. Ровный, аккуратный. Точно такой же, каким была написана вчерашняя записка.
— О, так вот кто у нас такой креативный, — хмыкнула, не сводя глаз с худосочной брюнетки. Она была почти красива, если не считать больших, как у лошади, зубов.
— Чего ты пристала? — она высокомерно вскинула брови, но было видно, что ей не по себе. Вот так, глаза в глаза, смелости не хватало. Это тебе не втихаря на кухне гадить.
— Да вот, решила, что надо бы добро вернуть, — залезла в карман и вытащила оттуда пакет, в котором лежал носок с остатками картошки. Узел развязала и все содержимое вывалила ей прямо на тетрадь. — Твое?
Она завизжала и вскочила на ноги, отряхивая джинсы, на которые попало несколько капель. В аудитории запахло едой.
— Ты ненормальная!
— Ты даже не догадываешься насколько, — огрызнулась я и развернулась лицом к группе: — Значит так. Я вчера осталась без ужина, поэтому злая и нервная. Не буду ходить вокруг да около, скажу сразу. Всем. Если еще раз кто-нибудь что-нибудь мне подкинет, неважно что — собачье дерьмо, вонючие носки или еще что-то в этом роде — все это добро окажется у него на голове. Обещаю.
Да! Меня бомбануло! А что делать? С ними, чувствую, иначе нельзя, не доходит по-хорошему. Надо вот так — наглядно и со спецэффектами.
Все молчали, изумленно таращась на меня. Но стоило мне посмотреть прямо, как отводили взгляды. Правильно. Когда я злая, со мной лучше не связываться.