— Погоди… — от осознания всего произошедшего меня начало подтрясывать. Я обхватила плечи руками. — Ты хочешь сказать, что буквально несколько минут назад я чуть не лишила себя жизни, находясь под воздействием проклятия? И Марлен, Цецилия… может быть Сильван?
Кетро поднял на меня взгляд.
— Да. Марлен была первой, она превратилась в неадекватную влюблённую дурочку, не слушала, когда я её предупредил, что Верлен никогда не женится на этернийке, потом началась патологическая ревность к тебе, как к сопернице. Поэтому она напала на тебя тогда в столовой. В итоге лишила себя жизни. Цецилия Стокс также попыталась навредить тебе, итог известен. Всё это крутится вокруг Верлена.
— Но… зачем? Кому это нужно? Какова цель всего этого?
Кетро тяжело вздохнул.
— Это может выяснить только очень хороший специалист по проклятиям, мы ждём его возвращения.
— Прости.
— За что?
— Ну… за всё. За то, что обвинила тебя в том, что случилось с Марлен. Мне стыдно.
Он равнодушно пожал плечами.
— Ты была под воздействием проклятия.
Внезапно мои ноги ослабели, и я сползла по стенке прямо на пол. Кетро нахмурился.
— Что с тобой? Тебе плохо?
Хотела ответить, но едва открыла рот, как накатила истерика, и я зарыдала.
* * *
— Демон тебя разбери, как-то слишком быстро, — растерянно пробормотал этерн, а затем прикрикнул на меня, — Прекрати немедленно! — но я уже не могла остановиться.
Меня накрывало волна за волной, я испытывала то стыд за своё поведение под проклятием, то жалость ко всем пострадавшим в этой истории, то гнев на того, кто создал это ужасное проклятие, то… Меня всю трясло, и я не слышала ничего из того, что говорил этерн, а он продолжал и продолжал говорить. Внезапно меня потащили в ванную, засунули в душевую кабину и включили ледяную воду, направив струю прямо в лицо! Эмоции почти сразу схлынули, уступив место возмущению и холоду.
— Отпусти меня, — завизжала я, безуспешно отбиваясь от Кетро, который стоял вместе со мной в душе и крепко держал.
— Стоять! — заорали на меня. — У тебя откат, твоя психика может повредиться.
Я пыталась оттолкнуть его, но этерн всем своим весом придавил меня к стене душевой кабины, а струя ледяной воды теперь хлестала не в лицо, а прямо на макушку. Наконец, меня начало трясти от холода, сил на визги и возмущения больше не осталось.
— Илрэмиэль, пожалуйста, — тихо попросила я. — Мне холодно, я хочу выйти.
Воду мгновенно выключили, и сильные руки начали стягивать с меня одежду, но на возмущение эмоционального запаса уже не хватило. Я просто стояла, глядя в решительное лицо этерна и позволяла ему себя раздевать. Только в самом конце, когда он уже успел стащить с меня майку, обнажив грудь, и потянулся к трусикам, воскликнула: