— Я сама! — меня тут же обмотали сухим полотенцем, сверху нацепили халат, после чего Кетро начал раздеваться сам.
— Может выйдешь из ванной и прекратишь на меня глазеть? — раздался издевательский смешок. Только тогда я осознала, что стою и действительно наблюдаю за процессом оголения этерна, который успел уже снять футболку и джинсы, оставшись лишь в нижнем белье.
Молча пошла в комнату, упала на кровать и замоталась в одеяло, прикрыв глаза. Дрожь не хотела униматься, конечности заледенели, и я лежала в позе эмбриона, пытаясь согреться.
Кетро вышел из ванной, завёрнутый ниже пояса вторым полотенцем.
— Я вернусь, — сообщил он, активируя телепорт. Через пару минут вернулся уже полностью одетый в сухие джинсы и футболку. Сел на кровать, помог подняться и поднёс к моим губам бутылку с какой-то травяной настойкой.
Я отпила и закашлялась, выплюнув почти всё, что выпила, но мне не дали даже вздохнуть.
— Пей ещё! — потребовал он. Я откашлялась и начала пить из бутылки маленькими глотками. Не понимаю, как можно пить такую гадость — вкус спирта и каких-то трав.
— Дай-ка мне, — отнял бутылку, выхлебал почти половину содержимого и снова отдал мне.
Встал, скрестив руки, нахмурился.
— Надо, каким-то образом понять, кто и почему проклял Марлен передающимся проклятием страсти. И как-то снять его с Сильван.
— А с меня ты его снял? — я осознала, что ляпнула глупость, сразу же. — То есть… А ты не можешь заставить её поклясться на крови, так же как меня?
Кетро посмотрел на меня странным и долгим взглядом, в котором я прочитала очередное оскорбление моих умственных способностей. Наконец он ответил, отводя взгляд в сторону.
— Это должен сделать кто-то другой.
— Почему?
— Потому что, — он сделал паузу. — Тот, кто снимает проклятие, берёт ответственность за проклятого на себя.
— В каком смысле? — с подозрением спросила я, начиная ощущать смутную тревогу. В самом деле, почему я не подумала о том, что такое проклятие не может так просто сниматься любой клятвой на крови. Здесь должно быть что-то ещё…
— Тебе лучше не знать, а то опять начнёшь истерить в приступе самобичевания.
— Кетро! — я повысила голос. Осознание того, что я, видимо, должна Кетро гораздо больше, чем думала, а должна уже немало… — Скажи, в чём суть?
— Не твоё дело, — отмахнулся он. — Я взял на себя ответственность сам, и тебя это не касается. Проклятие разорвано, все побочные эффекты пройдут через несколько часов. Суть в том, что я не могу это сделать ещё для кого-то, не снимется с неё. Нужен другой…
— Представитель мужского пола?
— Само собой. И надо это сделать прежде, чем она попытается ещё кого-то убить или убьётся сама. Хотя мне лично не жаль эту тупоголовую волчицу.