— Я побежала, Ксения Игоревна… Вы меня наберите тогда… Как будет время…
Еще раз Ивану улыбнулась, на сей раз уже сознательно кисло, сознательно же мимо прошла, ни разу бедрами не вильнув… Только обогнув его по дуге, у самой двери обернулась, окинула мужской тыл взглядом… На Ксюшу его перевела, подняла два больших пальца, одними губами показала «зачет!»… И смылась.
Ксюше же… отчего-то пришлось уголки губ закусывать, чтобы предательски не дрогнули в улыбке… Кристина рисковала… Узнай грозный Бродяга, как его только что оценили, получали бы все, а так…
— Что смешного? — видимо, он все же знал ее достаточно хорошо, чтобы заметить улыбку, когда она только загорается искорками в глазах.
— Ты когда-то манерам научишься, Тихомиров? Почему ты вечно вламываешься…
— Чтобы никто не вламывался — на ключ запирайся.
— Боюсь, тебя и ключ не остановит. Выбьешь.
Ксюша с вызовом сказала, намекая на неуравновешенность супруга, Ваня же хмыкнул отчего-то, восприняв слова, как комплимент. Он вообще, кажется, любые ее слова готов был воспринимать, как комплимент. Лишь бы не молчала.
И журналистке этой готов был сказать спасибо за то, что оставила Ксюшу в пусть воинственном, но не «морозящем» настроении.
— Что тебе нужно, Тихомиров? Давай быстро. Если ты снова насчет разговоров — их не будет. Я не передумала. Готова вести с тобой беседы исключительно о бизнесе. Остальное — через адвокатов.
Ксюша присела на краешек своего рабочего стола, сложила руки на груди, прошлась пару раз взглядом по мужу — от макушки до начищенных носков туфель. Не смогла себе отказать в этом, хотя надо бы… Ой как надо бы…
— Имущественный вопрос можно поднять? — Иван чуть голову склонил, делая то же самое, что делала Ксюша — от макушки до лакированных носков лодочек с задержкой на губах и коленках.
Тихомирова удивилась, даже сердце удар пропустило, потому что… Не мог ее Бродяга поднимать «имущественные вопросы»…
— Я уже сказала, кажется, что ни на что не претендую. — И пусть действительно не претендовала, обсуждать это с ним было больно. Она сама рушила их замок. Понимала, что это правильно, но легче все равно не становилась…
— Я тоже говорил, что не претендую. Но вот сейчас вспомнил, что погорячился…
И снова сердце пропускает удар.
Неужели он изменился во время этой своей «вынужденной ссылки»? Неужели переоценил? Неужели они сейчас спокойно обсудят «имущественный вопрос»… И на том все? Все будет так, как она убеждает себя, должно быть?
— Я слушаю тебя, — Ксюша постаралась придать голосу безэмоциональности, мысленно готовясь к удару. И получила… Под дых…