Мальвина одевалась неброско: футболки, да джинсы, часто вообще спортивки, но привлечь внимание умела не хуже расфуфыренных кукол. Лишнее подтверждение, что не всегда есть смысл из кожи вон лезть, чтобы запомниться. Некоторым для этого делать вообще ничего не приходится.
Покровская во всяком случае ничего не делает, а меня так и подмывает сейчас поцеловать её. И по приколу, и потому что… да потому что хочется. Почему нет? Вероятно мне после влепят пощёчину, но слишком уж соблазнительно она кусает губы. Нельзя ж так! Я, может, тоже хочу их покусать…
Б***. Невезуха. Затянул и проморгал вспышку. Её спасает шорох по ту сторону, скрип петель и стихшие голоса. Праша вылетает из кабинки, как чумная. Не могу сдержать смех, слишком уж забавно наблюдать за ней. Ай да я, ай да молодец. Вот что я называю: "вывести из зоны комфорта". Один — один. Будем считать, что это такая месть за прятки под кроватью.
— Что такое? Завелась? — каверзно интересуюсь я.
— Я тебе кто, машинка с шестерёнками, чтобы заводиться? — шикают на меня, забираясь с ногами на подоконник и открывая форточку, чтобы впустить в нужник свежий воздух.
— Куда полезла, чучундра? Сейчас навернёшься, — хочу благородно придержать её, но в ответ слышу шипение. То шикает, то шипит. Ей гадюки, часом, не родственницы?
— А ну лапы подобрал! Пять шагов от меня! ДЕСЯТЬ! — едва не полетев ласточкой вниз гневно взвизгивает она, спрыгивая обратно на пол. Ещё и пятится, как будто я сейчас наброшусь.
— Ух ты, как тебя зацепило-то, — вовремя уворачиваюсь и кусок мыла пролетает аккурат над моей головой, врезаясь в стену. — Перелёт, — тут же спасаюсь от пинка. А у неё хорошая растяжка! Почти достала. — А теперь недолёт. Попробуем ещё раз?
— Да пошёл ты, — вытягивая из пластикового бокса сухие салфетки, рассерженно вытирает мыльные руки Мальвина. — Вернее пошла я, пока ты меня тут не изнасиловал.
Так. А вот это уже обидно.
— Совсем монстра из меня не делай! Никакого принуждения. Всё исключительно по взаимному согласию. Кого хочешь спроси!
— Ой, завались.
Никто ни у кого ничего спрашивать явно не собирается. Зато собирается реально свалить. Ловлю Покровскую у выхода.
— Стой, ты ж так и не договорила. Что там я должен делать? Ну с Леркой-то.
— Точно не тискать её в туалете.
— Да не очень-то и хочется, честно говоря. Она мне вообще никогда не нравилась. В данном случае это вынужденная мера.
Ох, как на меня посмотрели. Ох, как посмотрели. Насквозь прожгли синими вспышками. Глаза у неё, конечно, реально охрененные. На них можно конкретно залипнуть.