Игры и прочее не увлекают ни разу, на деньги не спорю, а вот на "слабо и кто из нас моет посуду" — был мой любимый спор. Дима мне регулярно поддавался, знал, что я не особенный фанат этого дела. И по-прежнему не фанат. Посудомойка прекрасно справляется за меня.
И вот плыву я такая, на руках у бывшего мужа. Пользуюсь его дурацкой самцовостью, спасаю ноги от убийства каблуками. Перебираю в мыслях всякую ерунду и мечтаю, чтобы Дима сдался, но не уронил меня по дороге. У меня явно, в сегодняшнем гороскопе ничего хорошего, так что лбом об ступеньку приложусь наверняка.
А Варламов пялится на меня, лыбится, скотина такая, удовлетворенно, самоуверенно, будто уже выиграл. И ведь даже не споткнулся ни разу.
— Слушай, ты точно каскадером не подрабатываешь? — задумчиво интересуюсь я, когда он шагает через холл школы искусств. Где-то там восхищенно и завистливо ахает девочка с ресепшена. А я хочу показать ей язык, хотя, конечно, она вообще не о том думает. Это тебе не романтика, детка. Это я нагло пользуюсь бывшим мужем, и мне не стыдно. Хорошо, что Костя не видит — вот тут совесть бы почесалась. Хотя я больная и пострадавшая, мне можно!
На мой вопрос Варламов только невозмутимо улыбается, выходит сквозь разъезжающиеся двери и чешет через парковку к своему выпендрежному синему лексусу.
На землю он спускает меня только перед машиной. И смотрит на меня победоносно… Да, не ожидала. Нет, он всегда был сильный, а сейчас, кажется, вообще терминатор. Из качалки, что ли, не вылезает, а протеин употребляет вместо сахара в чай?
— Я выберу ресторан с приличной музыкой, не переживай, Поль, — ухмыляется Варламов.
Хочу его убить. Мучительно. Но быстро! Чтобы не бесил так вот, как сейчас.
Но я сама проспорила!
Черт!
— Ну что, по счетам платить будешь? — насмешливо интересуется Дима, когда я допиваю кофе. Кстати, луковый суп в этом ресторане был дивный. Чудом вспомнила про диету и отказалась от того, чтобы повторить.
— Ну, иди заказывай музыку, — я пожимаю плечами. Если он думал, что я спрыгну, ему придется выкусить. Но он даже свой кофе не стал допивать, сразу поднялся из-за столика. Так не терпелось?
— Только вальс, и ничего больше, — добавляю уже ему в спину.
С Варламова станется — он ведь и танго закажет. Благо от нефиг делать мы когда-то учились его танцевать. Он сегодня отчаянно бьет по моей сентиментальности, не знаю уж, намеренно он это делает или нет. Если да — то я оторву его безмозглую голову. Потому что зря он это делает.
Впрочем, даже с вальсом я на самом деле ужасно рискую. Потому что вопреки всему — для меня-то этот танец куда интимнее, чем другие.