Шейн представлял собой типичного рыцаря: никакой семьи, которая бы его связывала, отличное физическая форма, компетентность, все по правилам. Мы с ним не ладили, потому что он так и не смог понять, каким образом я вписываюсь в иерархию Ордена. Но с Андреа они дружили, были хорошими коллегами. Даже приятелями.
— И что он? — Спросила я.
В глазах Андреа вспыхнуло возмущение.
— Он даже не захотел разговаривать со мной. Я знаю, что он был там, потому что Максин ответила на звонок, а ты помнишь, каким ее голос становится далеким, когда она одновременно говорит с кем-то в голове. Так и вышло. Видимо, она узнала у него, будет ли он отвечать, а затем просто попросила меня оставить сообщение. Шейн не перезвонил.
— Шейн — придурок. Однажды я возвращалась с работы, лил сильный дождь, да так что я почти ничего не видела. Он бегал там со своим рюкзаком. Я спросила его, зачем. А он ответил, что у него сегодня выходной, и он тренируется, чтобы улучшить свое время на двадцать секунд, хочет набрать хотя бы триста очков по шкале физической подготовки. У него нет собственного мозга — он открывает рот, а выходит лишь свод правил Ордена.
В реальном бою лишние двадцать секунд ему не помогут. Я могла бы убить его за одну. Шейну не хватало хищного инстинкта, превращающего хорошо обученного человека в убийцу. Он рассматривал каждый бой как турнирный матч, в котором кто-то в конце подсчитывал очки. И, несмотря на его очевидное рвение, Орден тоже это понимал. Все рыцари начинали как рыцари-защитники. Орден давал десять лет на то, чтобы попробовать отличиться, но, если этого не происходило, по истечении срока вы становились мастером защиты, рядовым рыцарем. Шейн явно нацелился выше, он проработал девять лет в Ордене, но Тед не подавал никаких признаков его продвижения.
Андреа скрестила руки.
— Дело не в Шейне. Мне плевать на Шейна. Это просто стало последней каплей. Так или иначе. После слушания мы с Гренделем отсиживались в моем доме еще пару недель, зализывая раны, но я не могу вечно прятаться в своей норе. Ну, и разговоры с мохнатой мордой особо не помогали. Кроме того, он жует вещи, которые ему противопоказаны, вроде ковриков и сантехники. Он прогрыз дыру в полу моей кухни. На абсолютно ровной поверхности.
— Меня это не удивляет.
Две одиночки: она и чудовищно-здоровенный вонючий пудель, прячущиеся в квартире. Ни гостей, ни друзей, никого. Она просто сидела там одна в собственном несчастье, слишком гордая, чтобы поделиться этим с кем-нибудь еще. Похоже на то, как поступила бы я. За исключением того, что сейчас, когда я шла домой, меня там кто-то ждал, и этот кто-то вывернул бы город наизнанку, если бы я опоздала более чем на пару часов. Но у Андреа никого не было. Даже Рафаэля, она очень осторожно избегала его имени.