Хочет, чтобы Исаева была рядом. И плевать на то, что в академии она его снова игнорирует.
Басы звучавшей в квартире Титова музыки толкают воздух вверх и рассеивают его вибрацией по периметру помещения. Ева раскачивается с ними в такт и, не зная меры, пьет шампанское. Она веселится в компании его друзей, поодаль от самого Титова. Только взглядом практически беспрестанно сохраняет с ним контакт. Так часто поступают дети. Играя и забавляясь, они пытаются держать связь с родителем.
С тем, в ком нуждаются. Кому доверяют.
Титов глотает водку и делает глубокий вдох. Смотрит на представление, что устроила Ева, до последнего оставаясь сторонним наблюдателем. Прикрывая веки, она танцует под жесткий хип-хоп брутального Kanye Westa. Вливается в атмосферу эмоционального краха и вседозволенности, что тот пропагандирует. Кружась на носочках, вращает над головой стреляющей белой пеной бутылкой. Пьет из горла.
Улыбается.
Искренне Ева очень редко улыбается. И Титов… неожиданно понимает, что любит смотреть на ее улыбку.
Она, мать вашу, сводит его с ума.
В отличие от Исаевой, он старается контролировать количество выпитого. Ему нельзя сильно напиваться. Черт возьми, не рядом с ней. Он должен сохранять хоть какой-нибудь контроль.
Только вот… Смотреть на нее и не пьянеть — очень сложно.
Эмоции захлестывают. Хочется тупо ужраться в хлам.
Отставив пустую рюмку на столешницу, втягивает носом воздух. Сцепив руки в замок, в очередной раз встречается с Евой глазами.
У него, бл*дь, дрожь по коже. Лишь от одного ее взгляда.
Она же улыбается, не имея представления о том, что у него, мать вашу, подгибаются колени.
— Красивая, — говорит прислоняющийся к барной стойке парень, не вкладывая при этом в свои слова никакого скрытого смысла. — Я бы даже сказал, нереально красивая. Местная?
Титов закусывает нижнюю губу, медленно поворачивая голову к говорившему. Макс Халюков, темноволосый парень со смуглой кожей и узким разрезом глаз, по прозвищу Мексиканец. Адам внезапно испытывает к нему резкую антипатию, которой ни разу не возникало до этого момента.
— Она не для тебя.
Брови Мексиканца приподнимаются, а взгляд становится чуточку осмысленней.
— Не для меня? А что, для тебя?
Напрягая челюсти, Титов прикусывает язык. Пытается сдержать хлынувшую горячими волнами ярость. Его ноздри расширяются, брови сходятся на переносице, а скулы выделяются острее.
— Просто закрой свою пасть и смотри в другую сторону, — угрожающе выталкивает он.
— Э-э-э… Ладно-ладно, Тит. Я понял… Ты и она…
Адам останавливает словесный поток одним лишь взглядом.