Сжимая губы, Титов вдыхает через нос холодный воздух и некоторое время, в попытке заглушить странные эмоции, что множатся внутри него, просто прокручивает в голове все, что Ева ему сегодня сказала.
Отключая сигнализацию, забирается в салон.
Тишина оглушает. Именно в ее атмосфере критически учащается сердцебиение и безумно скачет пульс.
Порывается вернуться.
Достает телефон, чтобы написать Исаевой сообщение, когда натыкается взглядом на зачетную книжку, оставленную ею на пассажирском сидении. Из-под обложки выглядывает белый лист бумаги.
Записка. Бл*дь, он знает, что она ему не понравится.
Субъект. Информация. Действие.
Наталья Юрьевна Ломоносова. Зачет по социологии. Добейся не меньше, чем 4 балла.
Резкий вдох поднимает его грудь. Живот стягивает узлом. По венам стремительно разливается огонь.
Играя желваками, набирает для Евы сообщение.
Джокер: Ты хочешь, чтобы я тр*ахнул ее?
Ожидание ответа кромсает нервы Адама на отмирающие нитки.
«Не делай этого, Ева… Бл*дь, только не проси меня об этом…»
Он ведь не отступит. Он ведь так не умеет. Примет ее задание, каким бы оно не было.
Так или иначе, Исаева не оставляет ему выбора.
Аномальная: Если потребуется, Титов. Почему нет?
Он быстро и глубоко вдыхает. Прикрывает веки, контролируя дыхание, пока не приходит еще одно сообщение.
Аномальная: А тебе, что, жалко? Она молодая, красивая… Что там еще вам нравится? Придумай сам.
Стискивая телефон в руке, матерится, сотрясая воздух осипшим голосом.
Аномальная: Принципиальная дамочка попалась. Гонористая. Тебе, наверняка, будет интересно поохотиться за такой.
Ломоносовой двадцать четыре. Она действительно красивая и, если быть объективным, весьма аппетитная. Адаму — девятнадцать. Он сексуально активен. И в своей обычной жизни он, конечно же, не против ее тр*хнуть.
В своей обычной жизни…
Сердце Титова врезается в грудную клетку. И, кажется, он даже может слышать звук этого столкновения. Прикрывая рукой глаза, он стискивает зубы и шумно дышит.
Его затапливает свежая злость.
Он не обязан хранить целибат. Он никому ничем не обязан. Ему, мать вашу, все равно, кого тр*хать!
Но, бл*дь, ему крайне неприятна мысль о том, что Исаева хочет, чтобы он это сделал.
Неужели ей действительно все равно?
Она этого хочет??? Как она может этого хотеть? После всего, что произошло…
«Сука…»
Чертова Исаева!
Он, мать ее, это сделает!
Джокер: Принято.
Находясь по разные стороны жестокого противостояния, оба тайно воют от этого соглашения. Но все еще не умеют останавливаться перед знаком «стоп». Этому им предстоит научиться лишь после предстоящего, разрывающего их души, столкновения.