— Господи, сколько можно уже? Сколько можно?
Отбрасывая в сторону тяжелые метры ткани, девушка со злостью выдыхает. Запускает руки в волосы, отчаянно мечтая вырвать их с корнями. Бегает по комнате взглядом и вдруг замечает, что дверь оставили открытой.
— Что за…
С бесконтрольно колотящимся сердцем преодолевает расстояние и переступает порог. Действует так осторожно, словно шагает в западню.
Но в узком коридоре никого.
Идет по тихому дому, слыша лишь свое сбившееся дыхание. Следуя темными коридорами, открывает дверь за дверью. Чувствует себя героиней какого-нибудь второсортного фильма ужасов. Ведь где-то в этом доме находиться сам дьявол, а она целенаправленно ищет его укрытие.
Инстинкт самосохранения просит Еву остановиться, оглянуться, подумать еще раз. Но, на фоне общего состояния, этот инстинкт — всего лишь слабый импульс.
Решительно врывается в кабинет отца. Его нет. Пусто.
Исследуя глазами помещение, находит его точно таким же, как и всегда. Сдерживая бессильные слезы, прикусывает губу. Чувствует привкус крови. Грохот собственного сердцебиения. И тошноту.
Зло выдыхает.
Упирается взглядом в край темного письменного стола. Внимание Евы поглощает очертание серого пистолета. И она окончательно выпадает из реальности. Оказываясь где-то за гранью настоящего, без сомнений шагает дальше. Мысли, как черные птицы, расправляя свои крылья на всю широту, подталкивают ее в темноту.
Хватая оружие, девушка восхищается его тяжестью и разительной прохладой. Делает глубокий вдох. Освобождается от куртки, чтобы обеспечить своему изнуренному телу большую гибкость.
Выходя из кабинета, продолжает поиски.
Наконец слышит голоса из гостиной. Чуть замедлившись, перешагивает порог, выбрасывая перед собой руку с зажатым в ней пистолетом. И когда остается лишь несколько секунд до финальных титров, хитроумный режиссер ее жизни использует стоп-кадр.
Остановка изображения.
Первый, кого она видит прямо перед собой — мама.
Реакция Евы замедляется, словно под воздействием психотропных веществ, которые ей любил приписывать Гольдман. Стоит с направленным на мать пистолетом, хотя убивать ее, вроде как, не собирается. Хочет обратить внимание на остальных присутствующих, чтобы определить, кем они являются. Но не может пошевелиться. Периферийным зрением отмечает, что их в помещении очень много.
Ей же нужен только один человек. Она пришла за отцом.
— Всем оставаться на местах, — этот приказ отдает смутно знакомый мужской голос, но он не вызывает у Евы интереса.
Другой окрик вынуждает ее двигаться.
— Ева, — зовет отец.