Жизнь вроде бы была в целом неплоха, хотя я находилась в странном положении и не очень понимала, что ждет меня впереди.
Связи с Филипповыми по-прежнему не было никакой. Если они и были живы, то должны были искать меня. Если искать, то рано или поздно их поиски приведут к рекрутинговому агентству Ульяны. Но пока никто ничего о нас у Ульяны не спрашивал.
Я с Алисой все больше проводила времени на крыше, потому что стояли ясные солнечные, почти весенние, деньки. Настоящие прогулки были нам, увы, недоступны из-за нашего нелегального положения. Алиса катала в коляске куклу. В гостиной работал телевизор, окна были открыты и я прислушалась, потому что услышала знакомую фамилию:
«По словам специалистов причиной пожара, в результате которого сгорел особняк известного бизнесмена Филиппова, является не взрыв бытового газа, как предполагалось ранее, а поджог, совершенный по заказу самого миллионера Филиппова. По свидетельству очевидцев, 21 февраля люди в форме заехали на территорию коттеджного поселка и окружили особняк известного бизнемена, затем подожгли дом и скрылись в неизвестном направлении. На данный момент Филиппов находится в розыске. Предположительно, он уже покинул территорию Российской Федерации и скрылся в одном из европейских государств. Сейчас решается вопрос о возбуждении международного розыска с возможностью его экстрадиции.»
Я зажала рот рукой, чтобы не закричать. Как? Зачем он это сделал? Ведь я была совершенно уверена, что он искренне любит Алису, это нельзя подделать, так притворяться невозможно! Я голову даю на отсечение: он действительно был по-настоящему привязан к девочке, в отличие от Людмилы. С одной стороны я испытывала облегчение от того, что все, кажется, закончилось, а с другой стороны меня терзали недоумение и смутное ощущение ненатуральности происходящего. Нет, наверное я, как обычно, видела только то, что хотела видеть, и он действительно мерзавец, который хотел убить собственного ребенка.
Ладно, сейчас надо думать о другом: как закончить эту историю, вернуть Алису маме. Хотелось бы при этом остаться алисиной няней, потому что, кажется, кроме меня эту девочку не любит, во всяком случае, сильно большой материнской любви Людмила за полтора года не проявила, а папа, если верить глазам и новостям, хотел ее сжечь живьем. Я решила не откладывать в долгий ящик и позвонила Ульяне, попросила ее с Маратом посидеть с Алисой несколько часов. Съезжу на Невский, поговорю с Людмилой. Надеюсь, она там, и мне удастся встретиться с ней. В случае, если её дома нет, я хоть что-то узнаю. А то получается, что у меня кроме чужого ребенка на руках еще в голове миллион вопросов и ни одного ответа, а это напрягает.