— Тебе важно, что мы скажем? — бурчит и хмурится Мишка. — Взрослые никогда не спрашивают. Делают и всё.
— Ну… не всегда. А такие вопросы — вообще наука целая. И в одиночку, когда ты не один, не решаются.
— А если мы будем против? Не женишься?
Я вздыхаю. Всё же надеялся, что Анька им понравилась. Ну, Ромке точняк. С Мишкой всё намного сложнее.
— Скажем так: спешить не буду.
— Вдруг она плохая? А хорошей прикидывается? Как мамка.
Ой, блин. Откуда это в ребёнке?.. Мы виноваты. Ругались при нём, вываливали всё подряд. Не надо было.
— Тут видишь, какое дело, сын… Если человек стоящий, то это видно. Да, согласен, сразу можно и не разглядеть, бывает. Но долго натуру прятать не получается. Поэтому просто не нужно спешить.
— А она стоящая? — у Мишки брови почти срослись на переносице — так он хмурится, пытаясь что-то для себя решить.
— Для меня — самая лучшая, — говорю правду и очень искренне. — Я ведь её знаю. Она… светлая. Одна такая. Необыкновенная.
— Это потому что ты влюбился, — говорит со вздохом упрямый мой прямолинейный сын.
Вот где твёрдость и характер. Вот у кого надо бы поучиться. Такой если влюбится, горы свернёт и никогда в обиду не даст. И не пойдёт на поводу ни у кого, как я когда-то под Тинкину дудку плясал…
Хотел никого не обидеть. Казалось, что ничего страшного не произойдёт, если я утаю некоторые особенности нашего семейства. Ну, на время. Рано или поздно всё равно бы правда открылась. А получилось плохо.
Не те выводы моя Зайка сделала. И я её потерял. И поэтому мне сейчас очень важно всё сделать правильно, как надо. Дорассказать. Объяснить. Оправдаться хоть немного. Можно, конечно, воскликнуть: нет мне прощения! Но это слишком страшно. Я хочу быть прощён, хочу, чтобы Аня меня любила.
Да, не идеал. Да, косячил и, наверное, ещё не раз накосячу невольно. Я ж живой. Но кто не ошибался, тот не жил. И я буду изо всех сил стараться, чтобы Аня была счастлива. Потому что будет счастлива она, буду счастлив и я, и наши дети. И те, что есть, и те, я надеюсь, что ещё будут.
— Пап, — дёргает меня Мишка за рукав, и я выныриваю из своих покаянных дум, — как думаешь, она от нас не сбежит? Ну, после всего…
Я моргаю. Смотрю на него, понимая, что он боится. Мой маленький суровый мужичок, ключик к которому очень сложно подобрать.
— Мы с ней только заниматься начали. И у меня получается, представляешь? А ещё Аня сказала, что найдёт нормальную спортивную школу. И для Ромки садик нашла. Хороший, а не такой, как был.
Я глотаю ком в горле и прикрываю глаза. Анька. Варикова. Она не просто лучшая, а… трудно слова подобрать. Только превосходительная степень. Я её готов на пьедестал поставить и молиться, пока лоб не расшибу.