— Тихо, тихо! — поднимаю руки, но Иванов не в себе.
— Ещё раз появишься — не обижайся! — кричит он. Мы его с мальчишками обездвиживаем. Кидаемся втроём. Ему ничего не остаётся, как сграбастать нас в объятья и прижать к себе так, что аж дух захватывает.
— Зачем он тебе нужен, Анна? — делает ещё одну попытку Игорь. Вот же твердолобый. — Он же женатый, дети у него. И ты как рабыня. Нашёл дурочку и пользуется.
Иванов дёргается так, что ещё немного — и мы не удержим. Может, оно и к лучшему. Дал бы Лесневскому в табло — и, глядишь, мир стал бы светлее. Но как-то мне не хочется, чтобы он при детях… Да и Лесневский помощнее Иванова будет. Он борьбой занимался. Мало ли.
— Тебе, наверное, не понять, — смотрю я на Игорька. — К тому же, это моя жизнь. А со своей жизнью я могу делать, что хочу. И если я ошибаюсь, это будут мои ошибки. А ты молодец. Сделал всё возможное. Пять с плюсом. И уходи уже, ладно?
— Не ладно! — делает он шаг вперёд. — Какая ж ты дура, Анна!
Всё происходит быстро. Иванов меня с пацанами, как игрушки в сторону ставит, подмигивает Ромке и улыбается. Милый такой, родной…
А заем разворачивается всем корпусом и бьёт Игорька в челюсть. Я с ужасом смотрю, как Лесневский падает.
— Большой шкаф. Грохоту много, — в абсолютной тишине говорит баб Тоня и качает головой.
— Марш домой! — командует наш боевой Иванов, и мы послушно шагаем за ним, как суслики-зомби.
Потом я встряхиваю головой и оборачиваюсь.
— Надо скорую, наверное, вызвать, — бормочу.
— Идите уже! — машет руками и шипит Кристина. — Валите быстро! А я тут сама справлюсь! Неровен час полицию кто вызовет. Ты б, Дим, башкой хоть иногда думал своей, а? Солидный мужик, глава компании, отец двоих детей, а кулаками машешь, как портовый грузчик!
— Домой, домой, — тянет меня за руку баб Тоня, — нам полиция не нужна. Зачем нам неприятности? А Кристиночка у меня умная девочка, гениальная даже, вот. Предприимчивая. Вся в покойного отца, царствие ему небесное, — бормочет она, и мы уходим.
Ну, Лесневский поднялся, я видела. Держался за челюсть, но вполне живой. А остальное уже детали. Лишь бы хватило ему ума больше не появляться в радиусе ста километров от нас. А лучше — больше. А идеально — никогда. Потому что меня ещё разборки ждут. Я это по лицу Иванова вижу. Но уж эту неприятность я как-нибудь переживу. Есть у меня пара-тройка приёмов из личного арсенала. Как раз для усмирения буйных любимых мужчин сгодятся.
56.
Дмитрий
Мишка молчал и дул губы, как пароходные трубы, всю дорогу. Но мне как-то не до него было, я готов был убивать, рвать и метать, творить безумства.