— Кстати, где она? — перешла на нормальный тон родительница.
— Прячется где-то, сейчас найдём, — вздохнул я.
— Я уговорила Селену не бросать нас, так что жизнь налаживается. Наверное.
Мама застыла в собственных переживаниях, а я поймал Анькин напряжённый взгляд.
— Дмитрий Александрович, — вот прям душевностью прёт, когда она меня так называет! — Можно вас на пару слов?
— Бабуфка! — нарисовался Ромка. — Пойдём, мы тебе Фиксика покажем, он такой смешной! Папа и Аня его купали, а теперь он сохнет и лижется!
Пока мама отвлеклась на внука, Анька меня буквально утащила за руку в другую комнату.
— Что за история с бабой Тоней? — сразу же наехала она на меня. — Вы её что, бьёте? Она боится и прячется. Просила не отдавать её вам. Что за идиотизм, Иванов?
Я снова вздохнул и поморщился. Об этом говорить всегда тяжело.
— Она больна, Ань, — проговорил между вздохами. — В детство впадает. У её болезни есть диагноз, но суть её состояния одна: она то нормальная, то не очень. А порой — очень даже не очень.
Я вдруг понял, что несу чушь, но, пусть и коряво, как мог, я сказал правду.
— Почему ты ничего не сказал утром? — задаёт Аня закономерный вопрос. — Почему не предупредил? Господи, да мы же целый день были вместе, с детьми. О чём ты вообще думал, Дим?
— Она не опасна, — внутри меня словно ледяной ёж вырастает. Как же это больно — слышать её слова. А я думал, что… впрочем, не нужно ждать чудес. Даже от Аньки. Всё правильно. Вопросы её правильные. И возмущение Анькино понять можно, конечно. — Болезнь — это всё же болезнь, — сказал жёстко, — а не полное помешательство, когда человек себя не контролирует. Ты права, да. Я виноват, признаю. Но в ней очень силён материнский инстинкт, как у животных, наверное. Для детей она не опасна. Да и для взрослых — тоже. Разве что нервы потрепать. К тому же, всё и так решилось. Её сиделка согласилась работать дальше. Мама сейчас бабушку заберёт. Тебе не о чем беспокоиться. Естественно, я приплачу тебе за беспокойство. За то, что пришлось возиться не только с детьми, а ещё и с бабушкой. Но я не позволю считать её свихнувшейся бабкой. Это не так.
Я разошёлся, руками махал. Старался на Варикову не смотреть. Может, потому что не хотел в ней разочаровываться. Да по сути, не виновата она ни в чём. Я сам не знаю, как бы реагировал, если бы…
— Ты совсем ку-ку, Иванов? — вырвала меня из душевных переживаний Анька. — Нужно было просто предупредить. Поверь, я бы не стала вызывать «дурку» или орать, чтобы ты забрал немедленно бабушку.
— Но ты бы смотрела на неё другими глазами, — снова вздохнул я. — Да, виноват, каюсь. Не прав я. Но всё уже позади. Мама её заберёт.