— Что ты здесь делаешь? — переводит он разговор на другое. И по тому, как он это делает, я понимаю, что недалека от истины.
Чёрта с два, а не случайность наша внезапная встреча. Не то это место, где будет ехать автомобиль Игоря. К тому же, он не подъехал, а где-то остановился, прежде чем ко мне подойти.
— Жду ребёнка, — говорю я, не подумав, и вижу, как напрягаются плечи Лесневского. Он окидывает меня острым взглядом. Скользит по лицу, останавливается на груди, а потом намертво застревает на животе.
— От кого? — такое впечатление, что он мороженого объелся. — И когда успела?
Я уже хочу сказать, что он неправильно меня понял, что я теперь няня, жду Медведя с тренировки, как слышу до боли знакомый голос:
— От меня.
Димка. Я о нём и забыла немного. Стоит злой, как дым из ноздрей не валит. В одной руке — пакет, в другой — вазочка с мороженым. Фисташковым. Чувствую, как слёзы на глаза наворачиваются. Он помнит!
Потом до меня доходит, что он только что ляпнул. Но пока я собираюсь возмутиться, этот гад мне мороженое в руки суёт и улыбается проникновенно:
— Анечка, как ты любишь, дорогая. Мне даже с собой дали под клятвенное заверение, что я посуду верну. Учли твоё положение. Вы здесь что-то забыли? — смотрит на Лесневского, как на мерзкого грызуна. — Шли мимо? Вот и идите, идите. Нечего возле чужих беременных жён увиваться.
Лесневский, к его чести, не дрогнул. И поднимать свой великолепный зад не поспешил.
— А вы, собственно, кто? — цедит он медленно и, расстёгивая пиджак, расслабляется, даже ногу вытягивает вперёд. Но это всё видимость. Я Лесневского знаю. Он сейчас как хищник: только Димка зазевается — Игорь ему горло перегрызёт.
— Муж, — улыбается по-волчьи Иванов.
Я не успеваю взгляд с одного на другого мужчины переводить. Мне бы засмеяться, разрядить обстановку. Право слово, они похожи сейчас на петухов, что курицу в курятнике не поделили и ходят вокруг друг друга, перья топорщат.
— Что-то я не припомню вас в Аниной жизни, — ещё больше разваливается в небрежной позе Игорь. — А я о ней знаю всё.
— Видать не всё, — скалится Иванов. — Ты ему не рассказывала о нас, дорогая?
Внутри меня тревожно тренькает звоночек. Но в этот прекрасный миг в мою голову приходит гениальная мысль: если я сейчас подыграю Димке, то избавлюсь от Лесневского.
По его высказываниям я понимаю: он от меня не отстанет. К тому же, скорее всего, он за мной следит. Поэтому я налегаю на мороженое — не пропадать же добру. Наслаждаться не получается под высоковольтными взглядами этих двух котов драных, но вкус мне определённо нравится.