Ночи ожидаемо сокращаются, вот и сегодня часы показывают на несколько минут меньше, чем на прошлых выходных.
После ряда утренних процедур, спускаясь на первый этаж, с привычным беспристрастием прокручивает в голове план на день.
Приготовив кофе, набирает по громкой связи Лену.
— Доброе утро, Денис Витальевич!
— Доброе, Лена. Порадуешь?
— Порадую. Справка из ЗАГСа будет сегодня после десяти. Раньше никак. Выходной, а мы вчера поздно позвонили.
— Подходит. Дальше.
— Дальше. Билеты забронировала на послезавтра. Прямой рейс. С пересадками было ближе. Но, вы же сказали, чтобы максимально комфортно для Виталия Дмитриевича и Натальи Ильиничны…
— Хорошо. Все правильно.
— Нотариально заверенные переводы документов ждем к вечеру. Ну и остальное завтра к обеду — сто процентов.
— Молодец, Лена.
— Спасибо, Денис Витальевич, — довольно выдыхает девчонка.
— Все. На связи.
— Отличного вам дня!
— Взаимно.
Допивая кофе, спускается на парковку. Садится в машину. Включает зажигание и инстинктивно замирает.
Сердце торопится жить. Который день бьется в одинаковом ритме. Учащенном. Обмануться бы, что слишком крепкий он кофе пьет…
Вот только по радио снова Янка.
Гоголь звонит едва ли не каждый день. Расписывает, как все удачно получается. Что Ra’Яна наверху какого-то там чарта, и надо по горячему рвать дальше.
— Как только она будет в Москве, мы заедем.
— Ну, давай, Раг, не подведи.
Переключить волну не хватает сил. Хотя прямо сейчас ее голос наждаком проходится по всем нервным окончаниям. На фоне разлуки и очевидного беспокойства текст обретает совершенно иной смысл.
Трудно не возвращаться к тому моменту, когда Яна стояла за стеклом… К тем часам и минутам, когда они были счастливы.
Невозможно забыть, как двигаются ее губы и что при этом выражают глаза. Нереально отпустить ощущения, когда она прикасалась к его коже.
Оставила Янка вечные следы. На каждой клетке.
По подсказке Григория, Денис находит родителей в оранжерее. Среди обилия цветов и зелени первым замечает важно восседающего на винтажном диване отца. Он, как обычно по субботам, читает газету. Мать находится чуть в стороне. Стоя на коленях, с блаженной улыбкой копается в земле под каким-то растением.
— Доброе утро!
— Доброе утро, сын, — почти в один голос приветствуют отпрыска Рагнарины.
Виталий Дмитриевич приподнимается, чтобы пожать сыну руку. Наталья Ильинична встает, чтобы поцеловать в щеку. Отстраняясь, впивается удивленным взглядом.
— С каких пор ты куришь?
— С недавних.
— Что еще за блажь? Бросил же еще в университете. Зачем снова начинать?
— Мам, — смотрит, давая понять, что приехал не за нотациями.