— Слушаю, — сдается женщина.
— Мам, я по важной причине.
— Что-то случилось? — она начинает волноваться, хоть и пытается держать себя в руках.
Забывая о грязи на перчатках, убирает упавшие на лоб волосы.
— Я женюсь.
Быстро овладеть собой у Натальи Ильиничны не получается. Как ни готовилась к этой вести — изумлена.
Совершая глубокий медленный вдох, она немного учащенно моргает, прежде чем произнести растянутым и слегка неестественным голосом:
— О как! Виталий, ты слышишь?
— Слышу, — откладывает газету на стол.
— Ну, знаете, я почти не удивилась, — лукавит мать. — Подготовилась морально, — сухо добавляет, стягивая перчатки.
Подготовилась, но не готова. Абсолютно.
— Для Яниной семьи важно сделать все правильно, — добавляет тем временем Денис. — Мы должны лететь в Турцию. Я, ты и отец. Все вместе.
— А они к нам никак? — окончательно теряется Наталья Ильинична. — Турция — не самая моя любимая страна. Да и перелеты, с моим здоровьем, такое себе удовольствие… — давит на возраст, совсем уж крайность.
Но что еще делать, если она всей душой против? Подталкивает сына к смене решения:
— На нашей земле бы их принять.
— Я понимаю, мам. Прости. Нельзя. Отец Яны и так в гневе.
— Из-за чего это, интересно? — округляет глаза.
Денис медленно вдыхает, а выдыхая, отводит взгляд в сторону.
— Из-за того, что у нас были отношения до свадьбы.
— О как! — на эмоциях Наталья Ильинична всплескивает руками. — Виталик, ты слышишь? Наш сын девушку совратил! Батюшки!
— И матюшки, — добавляет глава семейства, хмыкая с каким-то неосознанным для самого себя весельем.
— А дальше что? Что они еще тебе припишут? Я в этом даже копаться не хочу. Это ниже нашего достоинства, — не повышая голоса, искренне возмущается мать. — Да как они смеют?! И ты еще хочешь жениться?
— Да, хочу. И женюсь. Это важно в первую очередь для меня.
— А с нами ты, стало быть, считаться не собираешься? Они, в конце концов, мусульмане! Кем будут наши внуки? — на эмоциях мать готова накидать сотню аргументов против.
— Это на что-то влияет? — голос Дениса непреднамеренно режет сталью.
Наталья Ильинична застывает. Вглядывается в лицо сына. И все, конечно же, понимает.
— Господи… — выдыхает, предпринимая первые шаги к отступлению.
— Не заставляй меня делать выбор. В этом вопросе твоего влияния недостаточно.
— Вот так вот родишь сына. Воспитаешь. Всю любовь, все силы ему отдашь, — тихо проговаривает мать. — Все хорошо… Как вдруг появляется женщина, которая для него становится важнее.
— Это естественно. И ты сама это понимаешь, Наташ, — замечает Виталий Дмитриевич.