— Понимаю, — признает она. — Слушаю тебя, — вновь обращается к сыну. — Что я должна делать?
— Марина записала все, что мы должны принести в их дом на сватанье. Как себя вести объяснила. Я введу вас в курс дела. Но она тоже постарается вырваться с нами в Арсин.
Поджимая губы, Наталья Ильинична передергивает плечами.
— Есть риск, что нас будут гнать в шею?
— Не исключено.
— Дожили. Господи… Ты слышишь, Виталик? Сын-то, с каким размахом женится…
— Прекрасно. Пусть женится. Сколько можно холостяком ходить?
— Боже, а что… А что же мы скажем Гонтаревым?
— В смысле? — не понимает очередной паники Денис.
Прижимая к груди ладонь, мать вздыхает.
— Ну, знаешь, ни для кого не секрет, у Дианы на тебя определенные виды.
— Это, как раз, не наши проблемы, — холодно замечает он. — Я ей никаких знаков внимания не оказывал.
— Да. Ты молодец. Выбрал себе по вкусу, — поправляя волосы, Наталья Ильинична вскидывает подбородок, чтобы заглянуть сыну в глаза. — Только с Гонтаревыми было бы все просто. А с турчанкой… Мы теперь с отцом должны выступать, как Белка и Стрелка. И еще не факт, что это оценят.
— Мам. Прекращай.
— Белка и Стрелка в космос летали, Наташ. А нам, я так понимаю, всего лишь в Турцию предстоит.
— И все же, — выдыхает мать, не скрывая расстройства.
— И даже Белка со Стрелкой, совершив орбитальный космический полет, вернулись в полном здравии домой. Что нам будет после Турции?
— Виталий, ты ко всему так легко относишься, я поражаюсь! Посмотрю, с каким настроением ты будешь обратно в Москву лететь.
— Так же. Спокойно. Зачем себя накручивать? Дыши глубже, Наташ. Засватаем сына. Даст Бог, внуки пойдут.
— Ой, жди. Жди от них! Девчонка-то молодая, — бросается мать в рассуждения. — Не мое дело, конечно. Я в свое время тоже для себя хотела пожить… А потом… — махнув рукой, отворачивается чуть в сторону, чтобы скрыть прорывающиеся эмоции.
— Мама, давай для начала решим со свадьбой, — примирительно обнимает ее Денис.
Наталья Ильинична тут же отвечает. Не умеет она на него злиться, что бы там ни было. Он же никогда ее не подводил. И ей его теперь нельзя.
— Ты меня, конечно, извини, но я себя в этой турецкой семье не представляю. Что я буду говорить? Они же по-нашему не говорят.
— Мама Яны говорит. Отец тоже немного и хорошо понимает.
— Да в любом случае у нас совершенно разные взгляды на жизнь. О чем мне с ними вести беседу?
— Ну, не мне тебя учить, мам. Ты умеешь находить подход к разным людям. Если захочешь.
— Ты прав, если захочу.
— Надо захотеть.
Наталья Ильинична долго смотрит на сына.
— Я поняла.
* * *