— Нет, Марина Вячеславовна покинула номер.
— Всё правильно. Это я ей велел так сделать.
— Вот поэтому я не могу ей позвонить.
С шумом опускаю ладонь на стойку и администратор тихонько ойкает, округляя глаза.
В моём взгляде бушует огненное пламя, которое без труда вспарывает эту малышку за стойкой рецепшен. По спине бегут колючие разряды, и я понимаю, что эта дурёха мне что-то недоговаривает.
Идиотка…
— Она что, давно уехала?
— Часа три назад.
— Как это?
Отступаю на шаг назад, отчаянно соображаю, что же произошло. Значит, супруга продолжает брыкаться, и теперь она решила сбежать, не дожидаясь моего возвращения.
Вот ненормальная баба!
В душе поднимается фонтан негодования, ослепляющий мои глаза и приводящий в настоящее бешенство.
— Она была с чемоданом. Закрыла бронь, даже денег назад не попросила, и уехала.
— Ещё бы, это же мои деньги! Она никогда их не считала, ведь в жизни ни дня не работала!
Рычу, отчаянно соображая, что я должен предпринять, и разворачиваюсь на каблуках, направляясь к выходу.
— Подождите!
Девчонка бежит за мной, держа в руках какой-то прямоугольник, и вручает в руки, приседая при этом:
— Вот, она просила вам передать.
— Спасибо.
Выхожу из отеля, сжимая в руках конверт с изображением лебедей, и прыгаю за руль. Что ж, там, наверняка, какое-то слезливое послание, как она меня любит и как хочет снова со мной быть. Это же Марина. Она всегда меня обожала.
По-другому и быть не может.
Иначе, зачем этот красочный конвертик в сердечках?
Раскрываю конверт, и мне на колени выпадает лист «в клеточку», с рисунком, который супруга нарисовала обычной шариковой ручкой. Впрочем, рисунком это можно назвать с натяжкой. Потому как на листе изображён довольно-таки неприличный жест со стоящим вверх среднем пальцем руки.
Фак.
Багровея, кидаю рисунок на пассажирское сидение.
Значит, моя жёнушка вовсе не хочет примирения, а решила ещё больше усугубить конфликт. Что ж, она не знает, с кем связалась, потому что я — теперь её самый главный враг, и я обязательно её найду. Она покорится. По-другому и быть не может.
Или я не Даниил Лебедев.
Опускаю стекло автомобиля, с наслаждением вдыхая тёплый вечерний воздух, и постепенно успокаиваюсь.
Ну, что я так разгорячился? Хочет Марина поиграть в кошки — мышки, поиграем. Только эта пушистая мышь забыла, что все ниточки — в моих руках, и без меня ей ни за что не справиться.
Глупая, глупая мышка.
На что она сейчас жила, чем расплачивалась в отеле? Правильно — моими деньгами. И если на её карточку перестанут течь деньги, то она совсем скоро останется без гроша в кармане, и прибежит ко мне просить милостыню.