Я ее не отдам.
Эта мысль пульсирует, стоит понять, что девочка не тормозит, вбегая в мои руки как пташка, позволяя обхватить ее, смять, вдохнуть аромат. О, боги… Как я мог сделать ей больно?... Моя малышка Анна.
Сомну ее, сломаю, унесу! Буду сжимать до тех пора, пока не попросит пощады, и даже после вряд ли захочу отпустить, только сминать, сминать, моя…Столько лет одиночества, ради одной только девушки.
Лучше бы кричала, била, оскорбляла. Я бы все ей простил, но не это порыв необузданной нежности. Она ненавидит, я уверен, но как ее любовь может быть сильнее памяти? Не рассказывай мне, не рассказывай о своей боли, девочка…
Ее руки обхватывают мою спину, холодные ладошки ложатся на ткань костюма, ломая мой контроль. Прямо сейчас ее унесу, слушать не стану, запру в спальне и буду говорить, говорить, целовать ее алый рот. Какой же он сладкий даже для глаз. О, Анна…
Ты сдержала слово. Ты все сказала. Я тебя услышал, моя девочка.
Только не плач, нет, нет, нет! Не плачь!
Слезинка горькая как полынь блеснула у ресниц и скатилась вниз, но смахнув ее с нежной на ощупь щечки, запечатал приветственный поцелуй. Лишь на лбу, а меня все равно словно прошибло молнией сквозь все тело. Как пахнет твоя кожа, малышка. Добро пожаловать домой. Ко мне.
Сжав ее пальцы по пути через двор, услышал сладкий вздох.
О, да, моя малышка. Я хотел бы слышать это вновь и вновь. Я тебя понял.
Глава 8
- Я все больше сомневаюсь в его способностях. – Леон с сомнением косился в свою суповую тарелку, внутри которой была странная зернистая жижа чуть зеленоватого цвета.
Каждый внимательно смотрел в свою чашу и думал, что же Юст мог добавить в обед и съедобно ли это. Больше всех сомневалась Алани, сидящая между Леоном и… им.
Я только делала вид, что меня волнует стоящая передо мной еда, но так или иначе мой взгляд возвращался к его серьезному лицу, воруя эти мгновения прямо из-под носа у всех.
- Как он умудряется создавать шедевры, при этом делая их столь не аппетитными? – Вопрос скорее был риторическим, но Юст, пробравшийся в столовую с корзиной свежего хрустящего хлеба с чесночным маслом, нахмурился и возмущенно мотнул косматой головой с непослушными завитушками.
- Это суп-пюре из шпината и сливок! – Заявил он и перевел на меня жалостливый взгляд. – Но вы то мне верите, леди Анна?
Он обращался ко мне только на «вы», не смотря на то, что сейчас я была здесь самой молодой и успела поладить с пареньком, первой снимая пробы с его творений.
- Я верю, что это очень вкусно. – Улыбнулась я, и ощутила на себе тяжелый взгляд. – Есть какие-то… ммм… особенности поедания?