Самые рьяные пытались прорваться к ашх Нишраху и лично плюнуть ему в морду. Охрана работала быстро и четко, но главами кланов не зря выбирали сильнейших. В какой-то момент воины перестали справляться и мне пришлось убедиться в огромной силе своего жениха. Он применил тот же прием, что и с демоном, пытавшимся облапать меня в лагере. Накрыло всех, кроме меня.
После этого пыл взъярившихся демонов поутих.
— Я никого не желаю оскорбить, отпустив неназванных жен, — голосом, полным металла, заговорил ашх Нишрах. — Я распределяю их по кланам с целью укрепить связи между ними и обеспечить счастливое будущее вашим дочерям и сестрам. Они украшали мою жизнь все эти годы, исполняли мои желания и достойно представляли свои кланы. Наступило мое время отплатить им за верную службу повелителю.
За каждой неназванной женой я назначаю внушительное приданное. Моя правая рука, лорд ас Кьярх, озвучит имена демониц и названия кланов, в которые они попадут.
Главы кланов, выслушав ашх Нишраха, окончательно не смирились с его решением. Остались недовольные, но их повелитель пригласил на личную аудиенцию завтра утром. Полного спокойствия добиться не удалось. Раздражение витало в воздухе, портя праздник. В дело вступили обильные угощения и вино, льющееся рекой. Изящные и легкие танцовщицы, также понизили градус всеобщего недовольства. До полного принятия было далеко, возможно кто-то из глав осмелится поднять восстание, но это покажет время.
Часа через три я почувствовала острую необходимость подышать свежим воздухом. В зале было слишком душно и шумно.
Я вышла в коридор и направилась во внутренний дворик. Вход в него располагался недалеко, как раз для случаев, когда гостей могла утомить громкая музыка и праздничная суета.
Опрометчивость своего поступка я осознала, стоило мне присесть на одну из деревянных лавочек. Сбоку умиротворяюще журчал фонтан, заглушивший шаги демоницы. Ее появление заставило меня испуганно дернуться, когда как она спокойно расположилась на другом конце скамьи.
— Ты думаешь, что выиграла? — с холодной отстраненностью, произнесла она.
Ее взгляд замер в одной точке, будто демоница находилась тут одна и разговаривала сама с собой. На меня она не смотрела.
— Ты права. — С тем же безразличием признала Шарусса. — Я не могу убить тебя, потому что хочу жить. И потому что это ровным счетом ничего не изменит. Повелитель сказал свое слово, а оно нерушимо.
На ее лице я отметила какую-то безнадежную усталость. Будто-то у демоницы закончились внутренние силы и теперь ей все равно. На все и на каждого, в том числе на себя. Да, в отличие от Шаруссы, я во всю разглядывала ее. Поскольку она не набросилась на меня, страх ушел. Однако настороженность осталась. К чему эти откровения? Даже то, что она перевоплотилась в человека, не умаляло моей подозрительности.