Я достал из бумажного пакета тушку петуха и осмотрел ее со всех сторон. Раньше во Франции блюдо готовили из старой откукарекавшей свой срок птицы, у которой было жесткое мясо и специфический запах. Так сказать все в дело. Сейчас это неприемлемо, поэтому я вырыл особь не старше полугода и в пределах двух килограмм.
Я быстро разделал тушку, разобрав ее на двенадцать одинаковых кусков, чтобы они равномерно тушились. Переложил мясо в большую чашу и залил водой. Это один из способов избавить птицу от вредных веществ, которыми так любят пичкать нынешние фермеры. И принялся за приготовление соуса.
На сковороде зашкварчало сливочное масло. Я бросил в него ломтики вяленой грудинки, нежирной и очень ароматной. Добавил порезанные пополам лук шалота и парочку долек раздавленного чеснока. Запах пошел умопомрачительный, вызывая обильное слюноотделение и воспоминания о детстве.
Мелиса, жена отца, готовит это блюдо просто умопомрачительно, так, что ешь и не можешь оторваться. Я конечно так, как она не умею, но друзьям нравится. Я выглянул из-за шкафчика, чтобы посмотреть, не проснулась ли моя малявка. Но нет, Олесия, лежа на животе и согнув ногу в позе бегущего человека, мирно сопела на моей диване.
Ну ладно, подождем. Подумал я, засыпая в сковороду к шипящей грудинке хорошо промытые некрупные лисички. Вообще, в классическом рецепте должны быть шампиньоны, но лично мне они не по вкусу, поэтому я добавляю рыжие сладковатые лисички. Сверху посыпал все это кулинарное безобразие свежемолотым черным перцем и, конечно же, бросил ароматные веточки мелисы, петрушки, как без них.
— Здравствуйте, — раздался знакомый сонный девичий голос, а я, откупорив бутылку отличного сухого бургундского вина, поднял на нее глаза.
Снова малявка ко мне официально обращается! Мысленно возмутился я, но вслух ничего не сказал.
— Сантехник уже ушел? Он оставил сертификаты качества? — Ответственно забеспокоилась о поручениях она, собирая копну светлых прекрасных волос в невысокий хвост. — Если вы уже дома, то я пойду, — не дожидаясь моего ответа, развернулась и отправилась к дивану собирать учебники.
— Иди суда, — позвал я, наполняя длинный пузатый бокал на тонкой ножке бордовым густым вином. — Попробуй, — протянул ей напиток, в надежде слегка затуманить алкоголем мозги и сделать более сговорчивой. Но она, обернувшись, несогласно покачала головой.
— Я не пью, — сообщила немного нервно и еще больше засуетилась, запихивая книги в свой рюкзак.
Я удивился. Как, совсем не пьет? Ничего?! Она ведь уже не маленькая. Я озадачено потер переносицу, припоминая, что в кафе, где я первый раз ее увидел, она потягивала белое виной. Вот врушка!