— Поедем, пожалуйста, — прошу у Бакаева, непроизвольно хватая его за руку. Он смотрит на мои пальцы, стиснувшие его ладонь, и кивает.
— Мой человек отвезет тебя в больницу, пройди обследование и жди меня. Я останусь, мне нужно дождаться адвоката.
После этих слов он усаживает меня на заднее сиденье роскошного автомобиля, припаркованного прямо у входа в центр. Причем это единственный автомобиль в таком роде. Все другие, как положено, занимают места на парковке. Бакаев же не преминул и здесь продемонстрировать свою исключительность. Странно, что в здание не вкатился на машине.
Черные тонированные стекла и глухие двери прячут меня от Гены и Бакаева. Мужчины стоят лицом к лицу и что-то обсуждают. Но меня мало волнуют их разговоры. Прикрыв глаза, я ликую от маленькой победы.
Скоро я увижу свою малышку.
— Что ж, Оксана, пора нам обсудить всё по-человечески. Пересаживайся на переднее сиденье.
Время до новой встречи с Бакаевым пролетело стремительно. И вот я снова имею сомнительное удовольствие лицезреть эту каменную статую. Он вообще умеет улыбаться? Такой грозный и непоколебимый. Неужели он и с дочерями такой?
— Мне и здесь хорошо, — всем видом показываю, что прекрасно себя чувствую на заднем сиденье, похлопываю по короткому подолу платья. Я тут окопалась, даже капельку вздремнула, утомленная осмотром у врача и процедурами.
И «по-человечески»— это как?
Тяжелый усталый вздох сопровождает слова Бакаева, который стоит возле распахнутой двери автомобиля и ждет, что я послушаюсь и выйду.
— У нас нет времени на твое упрямство и препирательства. Будет удобнее разговаривать, если ты сядешь на пассажирское сиденье.
— Ты хочешь сесть за руль? — удивленно смотрю на него, не понимая тяги к вождению после такой страшной аварии. — Ведь у тебя же есть водитель. В прошлый раз ты нас чуть не угробил.
— Оксана… — глухой требовательный голос посылает по моему телу изморозь мурашек. Чувствую, что просто тяну время и испытываю его терпение. Это не в моих интересах, проще подчиниться и сделать так, как он хочет…
— Что сказал врач? — интересуется он, как только автомобиль вливается в поток машин, следующих по шоссе. — Он не настаивал на госпитализации?
— Спасибо, что волнуешься, — намеренно искажаю смысл его слов и приторно улыбаюсь. Конечно же, Бакаев не обо мне заботится, просто он такой человек, которому необходимо всегда держать руку на пульсе.
— Окса-а-на… — растягивает он мое имя, и мне неожиданно, так несвоевременно видится в его голосе чувственный подтекст. Украдкой поглядываю на его четкий профиль и руки, лежащие на руле. На его запястье крупные дорогие часы, длинные пальцы сжимают черную кожу обшивки руля. Уверенно и властно. Сглатываю и отвожу взгляд, вспоминая, как эти руки стискивали мою шею. Свожу бедра вместе и закусываю губу. Мое тело странно и неправильно реагирует на присутствие этого мужчины… Нельзя…