Она снова включила свою сердобольность. За ней и раньше водилась эта глупая жалость к папаше, но почему-то я была уверена, что после всех его «подвигов» и угроз ножом она взялась за ум… но нет.
Ужин проходит в тишине. На заднем плане, из-за плотно прикрытой в гостиную двери, доносятся звуки телевизора. Папаша дома, но, к счастью, не светит перед нами своей рожей.
Расправившись с едой, девчонки бегут делать уроки, мама усаживается с ними. Помогает с английским. Я же остаюсь один на один с грязной посудой.
Вычистив до блеска последнюю тарелку, закрываюсь у себя. Голова ломится от мыслей.
Значит, слухи распустила Анька. В принципе, это неудивительно. Она давно хочет вытурить меня из группы, а тут такой повод… К счастью, в ректорат меня больше не вызывали. Да и не вызовут. Ларионова, при всем своем выпендреже, просто не вытянет постановку танца и ответственность за весь коллектив на себе. Ее потолок — блеять где-нибудь в углу. Но то, что просто так я ей это с рук не спущу, — факт.
Ближе к десяти решаю попить чаю. Усевшись за кухонным столом с кружкой и книжкой по маркетингу, пытаюсь хоть немного погрузиться в учебный процесс.
Услышав скрип половиц, поднимаю голову.
Мама переступает порог и садится напротив.
— Учишь?
— Пытаюсь.
— Какая ты у меня молодец. Я в твоем возрасте была совершенно другой. Не такой самостоятельной, смелой…
— Мама, перестань.
— Дак правда же. Ты у меня из другого теста. Боевая.
Улыбаюсь. Внутри становится так тепло. Я безумно люблю маму, хоть частенько напрочь не согласна с ее мнением. Вот, например, как сейчас. Потому что знаю, зачем она пришла. Защищать отца.
— Доченька, я понимаю, что папа принес нам много зла, но, если сейчас мы оттолкнем все его попытки исправиться, он просто опустит руки и возьмется за старое.
— Раньше надо было думать. И с чего ты взяла, что он исправится? Тюрьма никого лучше не делает.
— Милая, ты слишком резка. Юность, максимализм, сейчас все видится только в черном и белом цвете.
— Мама, давай мы не будем развивать эту тему. У меня нет никакого желания о нем говорить.
— Просто постарайся быть чуть терпимей.
— Прости, но я не терпила. И проглатывать все его выходки… Я слишком хорошо помню, как нам с ним жилось. Когда приходилось убегать ночью из дома, потому что он приперся пьяный и носится по квартире с топором. Как на нас смотрели соседи, с жалостью, но превосходством, ведь у них-то все хорошо. Если ты об этом забыла или хочешь повторить… Прости, но в этот раз без меня.
Захлопываю книгу и выплескиваю оставшийся чай в раковину.
— Еся…