— Нарин, где вы ходите?! — медик облегченно плюхнулся в свое кресло, указав капитану на открытую капсулу. Не поняла, решили же без нее. Валор потащил меня к капсуле, и, подхватив на руки, почти нежно плюхнул на поверхность.
— Эй! Что за…
— Тихо, терри. Мы не можем экспериментировать без подстраховки, — сурово сказал капитан, устанавливая себе полиморфное кресло у изголовья капсулы. — Никто не знает, насколько я смогу оградить ваш разум от последствий. Лежите тихо.
Пришлось плюхнуться обратно на ложе, пытаясь проглотить сердитое фырканье. Я лежала и возмущенно побулькивала. Ровно до того момента, как мою голову мягко обхватили большие теплые руки с очень длинными пальцами. Почувствовав прикосновения, я замерла, как древняя статуя. Пальцы лежали неподвижно на висках, несколько будоража воображение и нервные клетки. Через пару мгновений раздался громкий сигнал, и голову начало сдавливать.
— Расслабься, терри. Не мешай мне, — голос Нарина был тихий, а пальцы спустились к затылку, нежно массируя верхнюю часть шеи. Давление отпустило и тело начало расслабляться, наполняясь теплом. Движения пальцев были очень медленными и нежными, пока не достигли линии плеч. Здесь движения стали более смелыми и глубокими. Давно мне не делали массаж. Тем более так тщательно. Умелые руки прошлись по зажатым мышцам, доставляя такое удовольствие, что едва не застонала. Как тут удержаться? А это вообще законно и прилично, так делать?
Споткнувшись о подножку нравственности, я распахнула глаза и оказалась в плену больших темно-синих глаз, обрамленных стальными ресницами. Нарин смотрел на меня. Не знаю, что он там углядел, но я почувствовала себя застуканной на горячем. А если вспомнить, что эта прелесть еще и эмоции улавливать умеет. Ой, мама!
- Как самочувствие, терри Селена? — тихо и как-то интимно спросил валор. Видимо, мой мозг еще прибывал в состоянии медузы, так как сути вопроса я не поняла. Я смотрела в синие глаза и мучительно пыталась отвлечься от пальцев, которые перебирали мои короткие волосы. Получалось не очень. Где-то между «отвратительно» и «никак».
Среагировала я только тогда, когда к капсуле, со счастливым выражением мордашки, подлетел медик. Это совершенно неделикатное чудо стало радостно перечислять изменения в показателях моего мозга, с невероятным восторгом сообщив, что все получилось как нельзя лучше. А я смотрела в глаза Нарину, который не торопился убирать теплые ладони от моей головы, и чувствовала себя раздетой под его проникновенным взглядом. Кое-как переработав информацию о том, что из состояния гиперпрыжка мы уже вышли и сейчас примерно часа 4 до ужина, я резво подскочила, чуть не впечатавшись лбом в капитана, и рванула к выходу.